Рафалович отложил блокнот в сторону и слушал дальнейшую информацию молча, ничего не записывая. С первых слов главного администратора «Прибалтийской» он понял, кто пригласил его, – и понял, что придет обязательно. Пока он только не понял почему.
– К «Прибалтийской», Сережа, – сказал он шоферу, а сам позвонил в выставочный комплекс в Гавань и навел там у знакомого начальника справку насчет «Информеда» (InforMed Inc.). Из этого разговора он узнал много нового, и кое-что из этого нового его заинтересовало…
– Сережа, Витюня, свободны пока. Я пойду один… – сказал он, выгружаясь из «Понтиака» у подъезда гостиницы.
– Но, Леонид Ефимыч… – начал Витюня.
– Свяжись с офисом, скажешь Тюрину, чтоб с англичанами разбирался без меня. Приеду, подпишу. Бумаги по лесу пусть подготовит и вышлет. С налоговыми, конечно, надо бы самому… Ладно, пусть скажут, что приболел, завтра буду… Мою трубочку передаю тебе, принимай звонки, со мной связывать только в исключительных случаях… Ну, ты понимаешь. Особо не загуливайтесь – я позвоню, когда за мной заехать.
– Леонид Ефимыч, может, хоть до номера провожу? Вдруг подставят вас? – обеспокоенно произнес Витюня.
– Не подставят, – уверенно сказал Рафалович. – Вот это исключено начисто.
И он вошел в стеклянные двери, в вестибюле взял направо и на лифте поднялся на девятый этаж.
Всеобщее благоустройство Таня ощутила уже в самолете. Выпив бутылочку «Мартини-Асти» и закусив нежнейшим ростбифом, она совсем развеселилась и попросила темнокожую стюардессу подать виски с тоником, а когда мимо проходила вендорша с лотком всяких обаятельных разностей, Таня остановила ее и обратилась к чуть задремавшему мужу:
– Гони монету, Дарлинг!
Он пробубнил что-то неразборчивое, но безропотно полез в карман и выдал Танины деньги, которые на всякий случай были переданы ему по пути в аэропорт. Она купила пачку «Силк-Кат» (много фирменных перепробовала, но такие видела впервые, и ей стало любопытно), флакончик «Коти» и серебряные запонки, которые тут же вручила мужу. Он недоуменно уставился на подарок, потом сунул коробочку в карман и, словно спохватившись, одарил Таню лучезарной улыбкой и промурлыкал:
– Спасибо, Дарлинг!
Покинув некурящего мужа, Таня сначала зашла в туалет и пересчитала деньги. За исключением тех шестидесяти долларов, которые она успела профуфырить, еще не коснувшись британской земли, остальное было на месте. «С этой минуты ввожу режим экономии, – решила она. – Это все, что у меня есть, пока не вычислю, что у них там к чему». Она посмотрела на себя в зеленоватое зеркало, увиденным осталась в целом довольна, но на всякий случай пробежалась расческой по блистающим кудрям, одернула легкомысленную маечку и, примерив улыбку, вышла в салон.