Перед кофе Рибас произнес благодарственно-прощальную речь. Екатерина, окинув всех благосклонным взором, удалилась в свои покои. Принц Генрих допил кофе и отправился в покои Павла. Гости стали расходиться. Молодых свели в парк, усадили в открытую карету, и они отбыли в царско-сельский загородный дом.
Через два дня Настя, побывавшая во дворце, спросила Рибаса:
– А ты знаешь, за кого я вышла замуж?
– За бедного и преследуемого неаполитанца, – отвечал он.
– Еще хуже, – смеясь сказала она. – Я вышла за некоего капитана Иозефа Дубаса! Именно так записано в камер-фурьерском придворном журнале.
– Прекрасно, – отвечал он. – Мои недруги, заглянув в этот журнал, никогда не догадаются об истине.
Рибаса весьма заинтересовал обычай послесвадебных визитов. Посещение влиятельных лиц как нельзя кстати соответствовало его сокровенным планам пере; хода на дипломатическую службу. Он составил список, и первым в нем стояло имя Потемкина, который на свадьбе не присутствовал. Настя на это лишь рассмеялась:
– Ты опоздал. У императрицы сейчас на первых ролях Завадовский.
– Петр Завадовский? Подполковник?
– Теперь он генерал-майор. И кабинет-секретарь Екатерины.
– Я играл с ним в карты на Дунае. Он был причислен к штабу Румянцева.
– А теперь причислен в стан фаворитов и занял покои Потемкина в Зимнем!
– Но… что же с Потемкиным?
– Уехал в Новгород инспектировать войска.
Рибас вспомнил, что Настя скептически относилась к возможностям армейских офицеров сделать блестящую карьеру при дворе, и сказал об этом.
– Тут дело случая, – отвечала жена. – Просто понадобились свежие люди, а Румянцев рекомендовал Завадовского и его приятеля Безбородко.
– Александра? Я познакомился с ним в Кучук-Кайнарджи.
– Теперь он статс-секретарь императрицы.
Но вскоре после этого разговора Настя узнала, что вернулся Потемкин, вновь околдовал императрицу. Завадовского отправили в Малороссию и дали на прощанье восемьдесят тысяч, пять тысяч рублей пенсии, две тысячи польских крепостных, восемьсот российских и серебряный сервиз, стоимостью в восемьдесят тысяч. Настя объявила, что готова нанести визит Потемкину.
– Екатерина подарила ему Аничков дворец, сто десять тысяч на меблировку, – перечисляла она. – Он стал князем Римской империи с титулом Светлейшего. Мать его, Дарья, теперь статс-дама. Ко двору приближены его сестры и племянницы. Он награжден прусским орденом Черного Орла, датским орденом Слона, шведским Серафима.
Но к ее крайнему удивлению муж отказался от визита.
– Мне не с чем к нему идти, – сказал он. – Этот человек ненасытно честолюбив, в чем я ему помочь ничем не могу. Прийти просто так, отдать дань послесвадебному обычаю? Он воспримет меня как человека, желающего присоединиться к его удаче. Мне нечем поразить его воображение и пресыщенность. К таким людям идут, имея вселенские идеи.