Фабиан выдержал паузу, бросил взгляд на Аллейна и сделал глубокую затяжку.
— Я позабыл о классическом исключении, — произнес он. — Ее видели в последний раз все, кроме убийцы. Ее обнаружили спустя три недели на складе братьев Ривен, закатанную в овечью шерсть с Маунт Мун, бедняжку. Я не забыл сказать, что у нас как раз шла стрижка овец? Но вы, конечно, в курсе.
— Вы искали булавку?
Фабиан откликнулся не сразу.
— Не очень охотно, разумеется, — сказал он. — Но, тем не менее, мы искали минут сорок пять. Когда стало уже слишком темно, чтобы продолжать поиски, пропажу нашел Артур, ее муж, на клумбе с цинниями, которую он уже обшаривал дюжину раз. Устав от поисков, мы пришли в дом, и все, кроме меня, выпили по порции виски с содовой. К сожалению, мне запрещен алкоголь. Урсула Харм поспешила вернуть застежку Флосси. Сарай был не освещен. Ни в гостиной, ни в кабинете Флосси тоже не было. Когда Урсула подошла к ее спальне, она наткнулась на ядовитую и лукавую записку, которую Флосси обычно вешала на дверную ручку, когда не хотела, чтобы ее беспокоили:
Стучать не стоит в эту дверь:
Услышишь только храп, поверь.
Урсула не удивилась и почла за благо удалиться, но не ранее, чем нацарапала добрую новость на клочке бумаги и сунула записку под дверь. Она вернулась и рассказала об этом. Мы разошлись по своим спальням, считая, что Флосси находится в своей. Мне продолжать, сэр?
— Да, пожалуйста.
— Флосси должна была выйти на рассвете, чтобы успеть на почтовую машину, затем поездом и паромом добраться до парламента, где она обычно появлялась, исполненная отваги и рвения. Накануне она всегда ложилась рано, и горе тому, кто потревожил бы ее.
Дорога, спускаясь, перешла в ложе, устланное галькой, и из-под колес выплеснулся поток чистой воды. Теперь горы высились над ними почти вплотную. Среди одиноких валунов и гигантских зарослей, которые при ярком солнечном освещении походили на факелы, клочки обнаженной земли казались красноватыми в позднем свете дня. В отдалении виднелись силуэты пирамидальных тополей над извивами холмов, где проплывала струя голубого дыма.
— Никто не встал на другое утро, чтобы проводить Флосси, — продолжал Фабиан. — Почтовая машина проходит в половине шестого. Это вид местного транспорта. Ее водит фермер, который живет отсюда миль за восемь. Он выезжает на развилку три раза в неделю и встречает правительственную почтовую машину, которой вы и воспользовались. Томми Джонс, управляющий, как правило, довозил ее до ворот. Она звонила ему, когда была готова отправиться. Когда в то утро она не позвонила, по его словам, он подумал, что кто-то из нас подбросил ее.