После обзорной экскурсии я завел её в редко посещаемый коридор около реакторного отсека.
– Малышка, – сказал я ей, – в это место редко кто заходит, нам надо…
Она тут же забралась на выступающий из стены кожух трубы, подняла и расставила ноги, на которых обнаружилось отсутствие нижнего белья, протянула ко мне руки, немного приоткрыла рот и запрокинула голову. Я против воли выдержал некоторую паузу, которую потратил на то, чтобы запечатлеть в памяти все детали этой картины, и договорил:
– …поговорить.
Почему-то мне представилось, как их всех поутру строят на зарядку, точь-в-точь, как нас сержант, и командуют: "А теперь приняли позу номер пять… поза номер три стано-овись!".
– Пойми, я не животное, которому главное просто вставить. Прости меня, но вы, девушки, такие красивые, я не могу не восхищаться вашими внешними формами, но для сближения надо иметь что-то общее, чтобы можно было восхищаться не только телом, но и чем-то, что ты можешь… кем ты есть…, – я понял, что запутался в словах и не могу сформулировать казавшееся таким ясным понятие. – Ты можешь больше не работать сегодня. Вот тебе мой ГМС-талон для отчёта. – Эти слова я проговорил, глядя в стену, а когда повернулся, то обнаружил, что Елена сидит на полу, закрыв лицо руками, и плачет.
– Мне говорили, что летчики избалованы женским вниманием, – послышалось сквозь рыдания, – что с ними тяжело, что они вечно хотят чего-то особенного… а у меня всегда были пятерки по обольщению… а-а… мне говорили, что наша работа тяжелая, а я так хотела быть честной работницей… передовицей… а тут такая неудача в первый же раз… а-а… – дальнейшее было невозможно разобрать сквозь рыдания.
Ну вот, и концерт пропустил, и женскую истерику надо успокаивать!
– Малышка, не плачь, я просто хотел облегчить тебе жизнь.
– Я что, совсем не привлекательная?
– Нет, ты очень красивая, и ты единственная понравилась мне в зале прилета, но…
Слёзы у неё сразу высохли. Всегда поражался способности женщин молниеносно переходить от печали к радости. Мне, чтобы рассердиться или простить кого-то, надо очень много времени.
– Правда?
– Правда. Правда, но я так не могу. Мне нужно познакомиться, поухаживать, найти какие-нибудь общие интересы…
– А какие могут быть общие интересы между мужчиной и женщиной? – чистосердечно удивилась она.
– Ну не знаю, но что-то такое, что может радовать обоих на протяжении долгого времени, и даже без секса.
– А разве такое бывает? – опять удивилась она.
– Наверно, бывает. Думаю, человек – нечто большее, чем только еда и секс.
В следующую секунду у неё начало меняться лицо. Произошло маленькое чудо. С её лица сползла глумливая гримаса пресыщенной секс – бомбы, нечто такое в духе "всё я знаю, всё видела, ничем вы меня не удивите, милые, несчастные дурачки". Под напускной гримасой обнаружилась очень милая девчонка, одна из тех, которые всегда стопроцентно сводили меня с ума.