— Быть может, дерзость доктора объясняется тем, что он решил, завладев такой грандиозной добычей, навсегда удалиться от дел? — предположила Эмилия. — В конце концов, сколько денег нужно человеку?
Фандорин скривил угол рта.
— Я не знаю, что этому человеку больше нужно — деньги или само злодейство. Это не обычный стяжатель. Это настоящий поэт зла, виртуозный инженер коварства и жестокости. Я уверен, что доктор получает наслаждение от выстраивания головоломных преступных конструкций, и на сей раз он превзошёл самого себя — возвёл истинную Эйфелеву башню. Мы подкосили это замысловатое сооружение, и оно рухнуло, но своими обломками, кажется, существенно повредило здание российской монархии.
Я тяжко вздохнул, подумав о том, что вчерашняя катастрофа и в самом деле может привести к непредсказуемым последствиям. Как бы не вышло бунта. А уж о том, что станут писать эмигрантские газеты или пресса недружественных стран, и помыслить было страшно.
— Я не очень поняла вашу аллегорию об обрушившейся башне, но мне кажется, Эраст, вы очень верно подметили главную особенность натуры Линда, — согласно закивала Эмилия. — Он именно поэт зла. И ненависти. Этот человек полон ненависти, он буквально ею сочится. Если б вы только слышали, как он произносит ваше имя! Я уверена, что сведение счётов с вами для него значит ничуть не меньше, чем этот злосчастный бриллиант. Кстати, я правильно поняла смысл выкриков доктора? Камень остался у вас?
— Хотите взглянуть?
Фандорин достал из кармана свёрнутый платок, вынул бриллиант, и голубоватые грани засверкали радужными огоньками, притянув лучи утреннего солнца.
— Как много света, — задумчиво произнесла мадемуазель, чуть прищурившись от нестерпимого сияния. — Я знаю, что это за свет. За века камень загасил множество жизней, и все они теперь светятся там, внутри. Держу пари, что за последние дни, напитавшись новым кормом, «Орлов» засверкал ещё ярче.
Она взглянула на меня — вернее, на мою макушку и сказала:
— Простите, Атанас, вчера я была слишком увлечена собой и даже не спросила, что с вами случилось. Откуда у вас на голове эта багровая шишка?
— Ах, вы ведь ничего не знаете! — спохватился я. — Поэтому и про Эйфелеву башню не поняли.
И я поведал ей про вчерашнее побоище на Ходынском поле, завершив свой рассказ словами:
— Линд не только безжалостен, но и сверхъестественно ловок. Тысячи людей погибли, а он вышел сухим из воды.
— Нет-нет, здесь не только ловкость, — всплеснула рукой мадемуазель, и покрывало сползло с её плеча.
Вероятно, со стороны наша троица выглядела престранно: Фандорин в белом галстуке, я в порванной куртке и дама, укутанная в шёлковое покрывало — иного одеяния для Эмилии взять было негде.