— Я не видела Мишеля, но я его слышала, — тихо сказала мадемуазель. — Я слышала его голос. Мальчик был совсем рядом. Он спал и бредил во сне, всё повторял: «Laissez-moi, laissez-moi,[22]я больше никогда-никогда не буду…»
Она быстро достала платок и громко высморкалась, причём эта нехитрая процедура заняла у неё что-то очень уж много времени. Комната стала расплываться у меня перед глазами, и я не сразу сообразил, что это от слез.
— Ну вот, — глухим, будто бы простуженным голосом продолжила мадемуазель. — Поскольку это был точно Мишель, я сочла условие выполненным и отдала сумочку. Один из мужчин сказал мне громким шёпотом: «Ему не было больно. Палец отрезали после инъекции опия. Если игра будет честной, такие крайности впредь не понадобятся… Завтра будьте на том же месте и в тот же час. Принесёте бриллиантовый аграф императрицы Анны. Повторите». Я повторила: «Бриллиантовый аграф императрицы Анны». Вот и всё. А потом меня снова отвели в карету, долго везли и высадили возле какого-то моста. Я взяла извозчика, доехала до Храма Христа, а там меня ждал экипаж.
— Всё ли вы нам рассказали? — спросил Георгий Александрович после паузы. — Может быть, остались какие-то мелочи? Подумайте.
— …Нет, ваше высочество… Разве что… — Мадемуазель прищурилась. — Мишель прежде никогда не разговаривал во сне. Я подозреваю, что вчера они дали ребёнку очень сильную дозу опиума, и он до сих пор ещё не очнулся.
Павел Георгиевич застонал, а у меня поневоле сжались кулаки. Нужно было освободить Михаила Георгиевича как можно скорей, пока этот дьявольский Линд окончательно не погубил его здоровье.
— Аннинский аграф! У этого негодяя изысканный вкус. А что на все это скажет проницательный господин Фандорин? — саркастически осведомился Симеон Александрович, впервые на моей памяти обратившись к отставному чиновнику особых поручений напрямую.
— Свои соображения я буду г-готов изложить после завтрашней поездки госпожи Деклик, — ответил Эраст Петрович, посмев даже не повернуть головы в сторону его высочества. И вполголоса, как бы самому себе, прибавил. — Шёпотом? Это интересно… Прошу у ваших высочеств позволения откланяться. — Он щёлкнул крышкой брегета. — Уже девять часов, а у меня сегодня вечером ещё есть кое-какие неотложные дела.
Да-да, вспомнил я. Сход шайки однорукого.
Сделав вид, что хочу вынести переполненную пепельницу, я догнал Фандорина в коридоре.
— Ваше высокородие, — попросил я, заставив себя просительно улыбнуться. — Возьмите меня с собой. Я не буду вам обузой, а, может быть, даже пригожусь.