Услышав свое имя, англичанин обеспокоенно спросил надворного советника о чем-то, тот коротко ответил и снова обратился к губернатору:
— Фрол Григорьевич придумает что-нибудь правдоподобное для прислуги. А я займусь поисками.
— В одиночку разве энтаких прохиндеев сыщешь? — усомнился камердинер.
— Да, трудновато. Но круг посвященных расширять нежелательно.
Фандорин взглянул на очкастого секретаря, которого князь назвал «Иннокентием», и покачал головой. Видно, Иннокентий в помощники не годился. Потом Эраст Петрович повернулся к Анисию, и тот закоченел, остро ощущая всю свою непрезентабельность: молод, тощ, уши торчат, да еще прыщи.
— Я что… я буду нем, — пролепетал он. — Честное слово.
— Эт-то еще кто? — рявкнул его сиятельство, кажется, впервые углядев жалкую фигуру рассыльного. — Паччему здесь?
— Тюльпанов это, — пояснил Фандорин. — из Жандармского управления. Опытный агент. Вот он мне и п-поможет.
Князь окинул взглядом сжавшегося Анисия, сдвинул грозные брови.
— Ну смотри у меня, Тюльпанов. Будешь полезен — человеком сделаю. А дров наломаешь — в порошок сотру.
Когда Эраст Петрович и очумевший Анисий шли к лестнице, было слышно, как Ведищев сказал:
— Владим Андреич, воля ваша, а денег в казне нету. Шутка ли — сто тыщ. Обойдется англичанин одними извинениями.
* * *
На улице Тюльпанова ждало новое потрясение.
Натягивая перчатки, надворный советник вдруг спросил:
— А верно ли мне рассказывали, будто вы содержите инвалидку-сестру и отказались отдавать ее на казенное попечение?
Такой осведомленности о своих домашних обстоятельствах Анисий не ожидал, однако, находясь в оцепенелом состоянии, удивился меньше, чем следовало бы.
— Нельзя ее на казенное, — объяснил он. — Она там зачахнет. Очень уж, дура, ко мне привыкла.
Вот тут-то Фандорин его и потряс.
— Завидую вам, — вздохнул он. — Счастливый вы человек, Тюльпанов. В таком молодом возрасте вам уже есть за что себя уважать и чем г-гордиться. На всю жизнь вам Господь стержень дал.
Анисий еще пытался уяснить смысл этих странных слов, а надворный советник уже повел разговор дальше:
— О сестре не беспокойтесь. На время расследования наймите для нее сиделку. Разумеется, за казенный счет. Отныне и до окончания дела о «Пиковом валете» вы поступаете в мое распоряжение. Поработаем вместе. Надеюсь, скучать не б-будете.
Вот она, нежданная радость, внезапно сообразил Тюльпанов. Вот оно, счастье.
Ай да белая голубка!