Как бы спохватившись, надворный советник виновато сказал:
— Ах да, я не назвал условий, покорнейше прошу извинить. Вы немедленно получите чин коллежского регистратора. Должность ваша будет называться длинно: «личный помощник чиновника для особых поручений при московском генерал-губеранторе». Жалованье — 50 рублей в месяц и какие-то там еще квартальные выплаты, точно не п-помню. Получите подъемные и казенную квартиру, ибо мне понадобится, чтоб вы жили неподалеку. Конечно, п-переезд вам может оказаться некстати, но обещаю, что квартира будет удобной и хорошо приспособленной для ваших семейных обстоятельств.
Это про Соньку, догадался Анисий и не ошибся.
— Поскольку я …м-м… возвращаюсь к холостяцкой жизни. — Шеф сделал неопределенный жест. — Масе велено найти новую прислугу: кухарку и г-горничную. Раз уж вы будете жить по соседству, они могут обслуживать и вас.
Только бы не разреветься, в панике подумал Тюльпанов, это будет полный и окончательный конфуз.
Фандорин развел руками:
— Ну, я не знаю, чем вас еще соблазнить. Хотите…
— Нет, ваше высокоблагородие! — очнувшись, завопил Анисий. — Я ничего больше не хочу! Мне и так более чем достаточно! Я молчал не в том смысле… — Он запнулся, не зная, как закончить.
— Отлично, — кивнул Эраст Петрович. — Стало быть, мы договорились. И первое задание вам будет такое: на всякий случай, ибо береженого Бог бережет… Последите-ка недельку-другую за газетами. И еще я распоряжусь, чтобы от полицеймейстера вам ежедневно присылали на просмотр «Полицейскую сводку городских происшествий». Обращайте внимание на все примечательное, необычное, подозрительное и докладывайте мне. А вдруг этот самый Момус еще нахальнее, чем нам п-представляется?
* * *
Денька через два после этой исторической беседы, ознаменовавшей решительный поворот в анисиевой жизни, Тюльпанов сидел за письменным столом в домашнем кабинете начальника, просматривал свои пометки в газетах и «Полицейской сводке», готовился к отчету. Был уже двенадцатый час, но Эраст Петрович еще не выходил из спальни. В последнее время он вообще что-то хандрил, был неразговорчив и интереса к тюльпановским находкам не проявлял. Молча выслушает, махнет рукой, скажет:
— Идите, Тюльпанов. На сегодня п-присутствие окончено.
Нынче к Анисию заглянул Маса — пошептаться.
— Сафсем прохо, — сказал. — Ноть не спит, дзень не кусяет, дзадзэн и рэнсю не дзерает.
— Чего не делает? — тоже шепотом спросил Анисий.
— «Рэнсю» — это… — Японец изобразил руками какие-то быстрые, рубленые движения и одним махом вскинул ногу выше плеча.