Ева Линд с прищуром посмотрела на отца — тот знал, что дочь в музыке дока.
— «Время наше — кляча»?
— Ага, «кляча без хвоста».
— «Каменное сердце».
— «Голова пуста», — вспомнил последнюю строчку Эрленд. — В буквальном, так сказать, смысле.
Он надел шляпу и вышел вон, сказав, что очень скоро вернется.
Декан медицинского факультета предупредила его, так что появление Эрленда в тот вечер не явилось для доктора сюрпризом. Он жил в изысканном особняке в старой части Гаванского фьорда и встретил гостя на пороге, образец гостеприимства и вежливости. Невысокого роста, толст, одет в плотный халат, череп лыс, как бильярдный шар. Сразу видно бонвивана, подумал Эрленд, у кого увидишь еще этот несколько женский румянец на щеках? Сколько ему лет? Не поймешь, около шестидесяти. Рукопожатие бодрое, но кожа на руках сухая.
Хозяин пригласил Эрленда пройти в гостиную и усадил его на большой диван, обитый темно-красной кожей, предложил выпить, Эрленд отказался. Доктор сел напротив следователя, всем своим видом показывая, что начинать полагается гостю. Эрленд окинул взглядом гостиную — просторная, богато украшенная, картины, миниатюры. Интересно, он один живет? С этого можно и начать.
— Да, всегда жил один, — ответил врач. — И очень этим доволен. Говорят, мужчины моего возраста часто жалеют, что не завели семью и детей. Мои коллеги бегают туда-сюда и на каждой конференции суют всем под нос фотографии своих внуков. У меня же никогда не было ни малейшего интереса к семейной жизни. Что такого люди находят в детях, не понимаю.
Говорит с удовольствием, словно Эрленд его лучший друг, явно давая ему понять, что принимает гостя за равного. Если он думает, что так расположит меня к себе, то сильно ошибается.
— А я вот не понимаю, что люди находят в органах и склянках. Не расскажете, ведь вы, я так понимаю, в этой области эксперт.
Ни один мускул не дрогнул на лице доктора.
— Ханна сказала мне, что вы разбушевались, как Фантомас, узнав от нее обо всем этом. Ей-богу, никак не возьму в толк почему. В моих действиях нет ничего криминального. Да, у меня есть небольшая коллекция органов. Как и полагается, они хранятся в основном в склянках с формалином. Я держу их здесь, у себя дома. Их собирались уничтожить, но я забрал все себе, продлил им жизнь ненадолго. У меня есть и другая коллекция, образцов тканей. Вас, вероятно, интересует, почему я это все собираю.
Эрленд покачал головой:
— Вовсе нет, я собирался спросить вас, сколько органов вы украли, но у нас еще будет время об этом поговорить.
— Отчего же, могу ответить прямо сейчас, — нисколько, — сказал доктор, погладив себя по черепу. — Откуда в вас столько ненависти, столько антагонизма, вот чего я не могу понять. Не возражаете, если я налью себе немного хересу?