— С вами все в порядке? — спросила Элин.
— Знаете, мы в последние дни разрабатываем одну версию. Признаюсь сразу, у меня нет пока никаких решающих доказательств, — сказал Эрленд, — но то, что произошло сегодня, — еще один косвенный довод в ее пользу. Если мой информант не врет и Хольберг в самом деле изнасиловал еще одну женщину, есть вероятность, что у нее родился от него ребенок, как и у Кольбрун. Я все время считал это вероятным — из-за записки, которую мы нашли на теле Хольберга. Возможно, у него был еще сын. Если то изнасилование произошло до 1964 года, то этому сыну сейчас как раз около сорока. И в этом случае вполне возможно, что сегодня вечером именно он стоял у вас под окнами.
Элин в ужасе посмотрела на Эрленда:
— Сын Хольберга? Возможно ли такое?
— Ну вы сами сказали, он похож на Хольберга как две капли воды.
— Да, но…
— Я все время об этом думаю. Мне кажется, нам чего-то недостает в этом деле, не хватает одного звена в цепи. Что, если это звено — ваш сегодняшний гость?
— Но что ему делать у меня под окнами?
— Ну, это очевидно.
— В смысле?
— Вы — тетка его сестры, — сказал Эрленд и поднял глаза на Элин.
Как меняется выражение лица! Сначала удивление, потом — что-то другое, как только она поняла, что я сказал.
— Это конечно, Ауд его сестра, — сказала Элин. — Но откуда ему знать про меня? Откуда он узнал, где я живу? Как он сумел связать меня и Хольберга? В газетах же ничего про него не было, ни про изнасилование, ни про дочку. Что Ауд его дочь, никто не знал. Так откуда же этот человек узнал, кто я и где я живу?
— Может быть, когда мы его поймаем, он нам сам расскажет.
— Как вы думаете, это он убил Хольберга?
— Хорошенькие вы мне вопросы задаете! Это же получается, он убил собственного отца, — сказал Эрленд.
Элин задумалась.
— О боже мой, вы правы!
— Хотя все возможно, конечно. Если еще раз его увидите, сразу звоните мне.
Элин встала и подошла к окну, словно думала, что вечерний гость снова появится на дорожке.
— Простите меня, я была в истерике, когда звонила вам. Я на секунду подумала, что это сам Хольберг, и потеряла рассудок. Это было такое ужасное потрясение — снова его увидеть. Но знаете, я не испугалась. Мне не было страшно, я скорее пришла в ярость, но я заметила что-то необычное в нем — он как-то так стоял, как-то так наклонил голову, мне показалось, будто он жалеет о чем-то, у него был такой печальный, что ли, вид. Я подумала, наверное, он плохо себя чувствует. Это неудивительно, конечно — он ведь, наверное, вышел с отцом на связь. Как вы думаете?
— Для начала я не уверен на сто процентов, что этот человек существует в действительности, — сказал Эрленд. — То, что вы сегодня видели, поддерживает мою теорию, верно. Но у нас на этого человека ничего нет, и в квартире Хольберга нет его фотографий. С другой стороны — незадолго до убийства кто-то несколько раз звонил Хольбергу, и мы знаем, что Хольберга эти звонки очень беспокоили. Впрочем, это все.