Повелитель праха

Гулов влетел и кабинет, с силой захлопнул за спиной и со злостью бросил:

— Дал-таки Горюнов мне мертвяков этих!

Деливший с ним комнату Лепихов присвистнул и состроил сочувственную гримасу. По его мнению, высказанному уже не раз, пресловутое дело о «мертвяках», то есть о вскрытии на городском кладбище Пятницка четырех могил и исчезновении из них трупов — было типичным «висяком», как именуются в угрозыске случаи безнадежные, которые, кроме как случайно, раскрыты не будут.

Ему, черту, позвонили! — Гулов ткнул пальцем в потолок, намекая, откуда звонили их шефу, начальнику следственного отдела майору Горюнову. — Как же: население волнуется, слухи идут!

А ты ему про остальные свои дела напомнил? — спросил Лепихов.

А-а, Марат, это все без толку… Ты что, его не знаешь? Разведет говорильню на полчаса.

С этими словами он сел за свой старый стол, заваленный бумагами, и рас рыл тощую папку, принесенную от майора. На завтрашней оперативке он уже должен доложить первые соображения.

Чтение отняло немного времени. В папке хранились протоколы осмотра всех четырех развороченных могил с фотографиями, запись опроса свидетелей (все, включая сторожей, ничего не видели, понятно, и не слышали), наконец, небольшой справки, где перечислены были все покойные, оказавшиеся жертвой этого дикого преступления — с указанием ближайших родственников. Все это было, конечно, полезно и нужно, но мало что прибавляло к тому, что Гулов уже узнал от начальства.

Гулов придвинул к себе чистый лист и стал одну за одной записывать приходящие на ум возможные причины преступления. Так он поступал всегда, когда мотивы расследуемого не проступали сразу.

Прежде всего рука вывела слово «ограбление». Рядом он немедленно поставил вопросительный знак. Подумал и добавил второй. На версию о мародерстве не тянул ни один из этих бедняг. Гулов опять пробежал глазами список. Токарь автобазы. Директор школы. Шофер автобуса. Штукатур. Даже если и предположить, что все они — подпольные миллионеры, что полный абсурд, то все равно ведь нынче — не скифские времена, и в могилу с миллионами не опускают. Золотые коронки, кольца? Все это гроши в сравнении с адовой работой по их извлечению. Потом Гулов написал слово «месть». Но кому могли стать поперек горла четверо мужиков — кстати, случайно ли, что только мужчины оказываются жертвами преступника? — настолько, чтобы ночами напролет выкапывать их бренные останки, лишь бы не дать им лежать спокойно и насолить родственникам? Выглядела эта версия не более правдоподобно, чем грабеж…