— Насколько мне известно, на линии Кольберг — банка Штольпе подорвались транспорт и военный корабль. У Риксхефта в упомянутое вами время подорвался большой транспорт с пассажирами и другие суда. В этих районах обнаружили мины. На несколько дней, пока производили траление, фарватеры были закрыты.
Это сообщение немецкого командира было очень кстати, так как оно подтверждало, что наш ратный труд не пропал даром. Немец предложил пройти в штурманскую рубку и посмотреть карты. На картах на [274] местах наших минных постановок были нанесены большие квадраты с надписью: «Мины» — и показаны места гибели нескольких судов. Я поблагодарил Юрия Федоровича и командира крейсера за встречу и важную информацию.
На другой день рано утром вся немецкая команда во главе с командиром крейсера была переведена на наш военный корабль и отправлена согласно тройственному соглашению в английскую зону оккупации Германии.
Как сообщала в январе 1946 года «Правда», на Берлинской конференции было принято решение, что годные к использованию надводные суда германского флота вместе с тридцатью подводными лодками будут поровну разделены между тремя державами-победительницами, а остаток германского флота должен быть уничтожен. При решении вопроса, как делить корабли, члены комиссии заключили, что самым правильным и объективным будет применение метода жеребьевки. В результате жребия «Нюрнберг» достался Советскому Союзу. Моряки нашего Военно-Морского Флота быстро освоили немецкую технику. Крейсер вошел в состав Краснознаменного Балтийского флота как учебный корабль и под названием «Адмирал Макаров» прослужил после войны более пятнадцати лет.
В конце марта 1946 года я сдал лодку капитан-лейтенанту Юрию Сергеевичу Руссину — старшему помощнику командира крейсерской подводной лодки. Он был опытным подводником, ранее командовал подводной лодкой М-90, в качестве старшего помощника командира подводного минного заградителя Л-21 ходил в боевой поход, и я был рад, что «Лембит» попал в надежные руки. [275]
Лембитовцы в боях на суше
Шел первый послевоенный год. Повсюду, где побывал враг, были видны разрушенные дома, фабрики, заводы. В тысячах деревень и сел торчали лишь печные трубы. Советские люди находились под тяжелым грузом пережитого.
Везде велись восстановительные работы. Во многих городах в числе первоочередных приводились в порядок лечебные учреждения, дома отдыха, санатории. Всем, прошедшим по дорогам войны, были необходимы отдых и лечение.
В октябре 1946 года меня направили в санаторий Балтийского флота, который уже успели привести в порядок после гитлеровской оккупации. Здесь меня неожиданно навестили лембитовцы — Тойво Бернгардович Сумера и Эдуард Михайлович Аартее. Много времени мы провели в разговорах, и я узнал о боевых делах этих неразлучных друзей после ухода их с подводной лодки осенью 1941 года.