От Омска до Екатеринбурга мы мчались со сказочной быстротой: наши вагоны прицепили к хвосту скорого поезда, и их так болтало, что, казалось, вот-вот мы свалимся под откос.
В Екатеринбурге вагоны отцепили, поскольку перегружать состав при перевале через Уральские горы не разрешалось. Пришлось ждать следующей оказии. [15]
Одеты мы были в ту пору кто во что горазд, но некоторые из нас имели настоящую флотскую форму, а у двух демобилизованных военных моряков сохранилось даже оружие — карабины. Внушительный мандат К.А. Мецайка и наши грозные на вид вооруженные моряки сделали свое дело, и вагоны прицепили к товарному порожняку, отправлявшемуся в Пермь.
Переваливали через Урал по старой горнозаводской дороге. Временами скорость движения была такой, что мы успевали соскочить с подножки вагона, собрать на склоне насыпи горсть земляники или букет цветов и догнать поезд. Так, двигаясь по этапам от одной узловой станции до другой, упрашивая, ругаясь и угрожая, но все же неуклонно приближаясь к своей цели, мы в конце концов благополучно добрались до Архангельска.
Здесь нас никто не ждал. Два дня прожили в вагонах, а затем нам предложили поселиться в Соломбале, в пустующем деревянном бараке военного времени. Окна его были на уровне земли, вместо потолка — крутая двускатная крыша. Дощатые парные нары, длинные скамьи и столы — вот и вся обстановка барака. Затхлый, сырой воздух, сильный запах карболки, окна и стропила затянуты паутиной, на дощатом полу слой засохшей грязи. Картина была довольно неприглядной.
На стоявших поблизости судах достали необходимый инвентарь и учинили морской аврал. Мыли и скребли со всей тщательностью. Погода стояла теплая, через открытые настежь окна и двери вливался свежий воздух. К ночи, когда мы разместились по нарам, барак показался нам уже довольно уютным. Усталые и голодные, завалились спать.
К.А. Мецайк и наш комиссар Маркел Иванович Сидельников с ног сбились в хлопотах. Прошло несколько дней, прежде чем нашу команду признали законной и поставили на довольствие. Черный, плохо пропеченный хлеб и крепко просоленная треска многолетнего хранения составляли наш паек. Вот теперь [16] пошли в ход остатки наших запасов соли, сделанных в Омске. По дороге в Архангельск мы выменивали на соль молоко, творог, масло, овощи, рыбу — каждый выбирал то, что ему хотелось в дополнение к пайку хлеба, получаемого на станциях. Теперь индивидуальные запасы соли объединили, выбрали артельщика из машинной команды; все звали его дядя Вася, а вот фамилию я забыл; не нашел ее и в своих записях.