Поздно вечером 21 августа получили последние напутствия командования базы и командира дивизиона В.А. Полещука. С рейда вышли за двумя быстроходными тральщиками в охранении двух «морских охотников». Около полуночи в трале одного БТЩ подорвалась мина. Это был как бы салют в честь нашего выхода, огненный столб на мгновение осветил корабли. Через несколько минут эскорт пришел в точку, от которой согласно плановой таблице начиналось наше самостоятельное плавание. Корабли эскорта развернулись на обратный курс. С головного тральщика, на котором находились командир охраны водного района (ОВР) капитан 1 ранга Ю.В. Ладинский, мой давний знакомый по перегону миноносцев в тридцать шестом году, и провожавший нас батальонный [157] комиссар И.Е. Амурский, передали световым семафором: «Счастливого плавания! Топите больше фашистов! Возвращайтесь с победой!» Ответив кратко: «Понял. Благодарю», «Лембит» по срочному погружению ушел под воду.
Почти сутки мы шли в подводном положении рекомендованными курсами. Ни одного задевания о минреп[4], ни одного корабля противника. Ночью произвели винт-зарядку (зарядку аккумуляторов на ходу) и хорошо провентилировали лодку.
В конце вторых суток плавания перед всплытием для зарядки обнаружили на расстоянии трех кабельтовых тральщик противника. Он шел полным ходом по направлению к шхерам. Мы ушли на глубину и продолжали идти под водой до тех пор, пока наш акустик Николаев не доложил, что шумы тральщика больше не прослушиваются. Вторую винт-зарядку провели также без помех, но при этом мало продвинулись вперед, так как ходили короткими галсами в определенном районе и только в конце зарядки пошли на запад.
В понедельник 24 августа форсировали самое насыщенное минное поле. Проходили его на глубине 30 метров. Семь раз — то правым, то левым бортом — лодка касалась минрепов. Мне удавалось вовремя застопорить электромотор, переложить руль, и минреп, прошуршав по борту, хлестнув по нервам каждого члена экипажа, отходил в сторону вместе со смертоносным грузом мины.
Пройдя минное поле, мы легли на грунт до наступления темноты, чтобы дальше следовать в надводном положении. Пролежали на грунте пять с половиной часов. После напряженного плавания все хорошо выспались в спокойной тишине под прикрытием тридцатиметрового слоя воды.
С наступлением сумерек всплыли и пошли расчетным курсом в сторону фарватера, которым, по данным [158] нашей разведки, пользовались надводные суда противника. Расчет оказался верным. Показался черный сигарообразный буй, от него проложили курс точно на запад. Полным ходом прошли мимо еще нескольких буев, которыми был обставлен фарватер, — и вот мы в Балтийском море!