Как только «Евпатория» вышла из дока, ее назначили в рейс за границу, в Турцию.
Полковский уже перенес на судно свои книги, записки и незаконченную рукопись лоции. Еще утром он попрощался с друзьями. Мезенцев прислал на судно какой-то сверток, а Петр Акимович принес в каюту большой пакет и оставил его под диваном. Володи не было: он ушел в рейс на «Авроре» три дня назад.
На борту «Евпатории» уже находились таможенные служащие, через час погранохрана должна была закрыть границу. Полковский вырвался домой на Преображенскую, чтобы еще раз попрощаться с семьей. Подходя к трапу, он увидел Лору, поднимающуюся на судно. Девушка смутилась и покраснела. Полковский улыбнулся ей и приветливо кивнул.
— Прощайте, — сказал он, взяв ее за руку. — Когда вернусь, наверное, не застану вас на судне.
— Я только на минутку, посмотреть стрелу, — сказала Лора.
На баке раздались чьи-то гулкие, торопливые шаги. Оба оглянулись. Это был Птаха. Он улыбался во весь рот и спешил к трапу.
— Штурман вам покажет лебедку, — сказал Полковский. — Прощайте. Заходите к Вере. Вернемся из Турции — отпразднуем… — он хотел сказать «примирение», но сказал: —…окончание лоции.
Дома уже ждали Полковского. Иринка любила, когда отец уходил в заграничный рейс: он привозил диковинные штуки.
— Мне привези шаровары и феску.
— А зачем тебе это? — спросил Полковский, обнимая дочь.
— Я одену — и все скажут, что я турецкая.
Смех, объятия. Иринка звонко поцеловала отца в щеку.
Витя скромно ждал, пока дойдет очередь до него.
— Ну, а тебе что? — привлекая его к себе, спросил Полковский и, вспомнив Володю, улыбаясь, добавил: — Что-нибудь студенческое?
— Нет, папа, привези мне турецких бабочек и стрекоз. Только в отдельных банках.
Когда очередь дошла до няни Даши, она всхлипнула, потом вытерла кончиком передника глаза и благословила Андрея.
Барс приподнял морду и заскулил.
— Ну, ну, Барс, без сентиментальностей, — погладил его Полковский.
Вера упаковала ему чемодан, оставив место для голубой вазы, и сделала вид, что не замечает, как он тайком втиснул ее, воображая, будто жена не догадывается о готовящемся сюрпризе. Эта игра продолжалась у них годами и была символом их любви.
Но вот сборы закончены.
Полковский встал. Вера положила руки ему на плечи и заглянула в лицо.
— Мне будет скучно без тебя.
Но через мгновение она уже весело улыбалась и целовала его.
Прощание не оставляло в душе Андрея ни печали, ни грусти. Он уходил на пароход без тягостного чувства.
Из окна Вера и дети махали ему руками, улыбаясь, а Иринка кричала:
— Папочка, не забудь феску!