– - Да ведь кто ж знал, батюшка: думаешь, и честной человек, еще земляком называется.
– - Я и сама прежде думала,-- начала прачка.
– - Цыц! старая ведьма! измелю в порошок и вынюхаю! -- закричал мой Иван, который всё это время провел в немом созерцании.
– - Убирайтесь же поскорей! вам ли говорят,-- повторял хозяин.
– - Хоть бы шинель-то мне отдали,-- сказал лавочник и надел ее на себя.
– - Посмотреть, не спустил ли уж и бельишко-то,-- сказала прачка и начала шарить в моем чемодане.
– - Цыц! нишкни! старая карга! Изобью в ножевые черенья, только тронь! -- закричал Иван и оттолкнул ее от чемодана.
– - Нет, это выше сил моих! -- вскричал я, схватившись за голову.-- Мучители, кровопийцы! Чего вы от меня требуете? Вы хотите меня с ума свести, хотите вымучить из меня душу, растерзать тело, вцепиться в мою печень. О, если б вы это могли! Что говорю? Я сам это сделаю! Только позвольте мне отхлестать вас по щекам моими внутренностями, я их сам вытяну. О, я убежден, что вы не проживете после того ни минуты!
Очевидно было, что я завирался; я всегда завираюсь в патетические минуты жизни; да и когда ж бы завираться, не будучи в опасности показаться дураком, если не пользоваться такими минутами?
– - Вы начинаете бесчинствовать,-- сказал квартальный,-- вспомните, что я облечен властью…
– - Поступать со мной, как законы повелевают? Знаю, знаю!
– - Но вы можете всё это кончить гораздо для себя выгоднее.
– - Как это? -- спросил я.
– - Немедленно оставить квартиру, предоставив принадлежащие вам вещи в пользу кредиторов.
Я крепко задумался. Но для вас это не интересно: охота ли читать, что происходило в душе человека, когда у него в желудке пусто, в кошельке пусто и когда ему предстоит через минуту величайшее наслаждение воскликнуть:
Мне покров небесный свод --
А земля постелью!
В этом нет ничего комического!..
– - Но позвольте мне по крайней мере переменить белье и надеть мой белый галстух! -- воскликнул я, по тщательном соображении решив, что если мне суждено умереть, так уж всё лучше умереть в чистом белье и белом галстухе.
На галстух имел виды лавочник, на белье прачка: они вопрошающим взором взглянули друг на друга.
– - Извольте! -- сказал великодушный лавочник.
– - Извольте! -- нехотя повторила за ним прачка и ушла за ширмы.
Я наклонился к человеку, чтоб достать белье, и увидел лежащую подле него на полу залитую ваксой статью, начатую мной поутру. Луч надежды блеснул в моем сердце. Как утопающий, схватился я за эту последнюю надежду и с подобострастием сказал хозяину:
– - Еще до вас просьба. Позвольте мне остаться на несколько часов в вашем доме, чтоб дописать вот эту статью, я надеюсь получить наличными.