И вот однажды, спустя неделю после первого дня рождения Сэма, он вернулся домой и не обнаружил там никого. На кухонном столе, придавленная сахарницей, белела записка.
Эту записку он сохранил. Она до сих пор лежит у него в шкатулке с документами на дом. Прошли годы, но он так и не решился прочитать ее вновь.
Стейси ушла. Ушла к тому, кто был настоящим отцом ребенка. Оказывается, незадолго до рождения Сэма, она написала ему. Отцом оказался Дик Райли. Майкл едва знал его. Райли играл к футбольной команде колледжа. В записке Стейси писала, что она никогда не простит себе того, что сделала с Майклом, писала, что не вправе отнимать у него жизнь. Писала, что любит, и всегда будет любить.
Они не были женаты официально, и у Майкла почти ничего не осталось от Стейси и Сэма, кроме ее фотографии и письма. В тот вечер он сильно напился. И на следующий.
Его спас Чак. Он убедил Майкла остановиться и выйти из штопора. Чак сидел с ним, как нянька, первые два месяца, пока Майкл приходил в себя. Боль была такая, как будто ему вырвали сердце. К Майклу заходили и другие. Санта-Розита — маленький город, Майкла там знали и жалели. И скоро боль начала стихать и становилась все тише и тише, и ныла теперь, как заноза, где-то в самой глубине души.
Майкл ничего не ответил Стейси. Не пытался с ней встретиться, не устроил скандала. Его как будто опустошили, и эта пустота осталась с ним навсегда. Он так и не помирился с родителями, сам не зная почему, он отвергал все их попытки вновь наладить отношения. Спустя какое-то время, он переселился в дом на окраине города и вошел в долю в автомастерской. А потом появилась пустошь, и жизнь вновь обрела смысл.
— Ты все еще любишь ее? — спросила Анна. Голос ее звучал хрипло.
— Нет. Иногда мне кажется, что на самом деле я никогда ее не любил. Просто зациклился. С людьми такое бывает.
— А Сэма?
— Для него будет лучше ничего обо мне не знать. Да и мне тоже.
Анна опустила лицо в ладони. Плечи ее затряслись. Раздались рыдания, громкие и мучительные, как крики боли. Она заплакала, безудержно и истерично, сотрясаясь всем телом. Майкл испуганно обошел костер и сел с ней рядом, обняв за плечи.
— Я расстроил тебя? Извини.
— Нет, — с трудом произнесла Анна. — Не ты. Я просто…
Она задохнулась и не смогла договорить.
— Просто мне надо поплакать. Прости. Ты не виноват.
Майкл обнял ее и прижал к себе. Тело Анны сотрясалось от плача. «Вот и хорошо», — подумал он. — «Хорошо». Она рыдала, и вместе со слезами из нее выходила болезнь.
Они сидели у костра в полной темноте, обнявшись, как перепуганные дети. Майкл смотрел вдаль и думал о Сэме, а вокруг тихо шелестел ветер.