Если бы ему пришло в голову заглянуть в зеркало, он бы удивился, увидев, каким он стал. За пять лет, проведенных в пустоши, Хорек похудел с двухсот до ста семидесяти фунтов, его кожа загорела и приобрела цвет меди, как у индейцев навахо, которые иногда приезжали на рынок Санта Розита. В его волосах, раньше черных, появились светлые прожилки. Эти изменения сразу бросались в глаза, но не они насторожили бы внимательного наблюдателя. Изменилось что-то внутри, не видимое глазу. Его лицо, обычно приветливое, слегка нагловатое, теперь напоминало лицо хищника. Это было лицо койота, скитающегося по равнине в поисках еды. Зверя, который не верит ни во что, кроме себя и рассчитывает только на свои зубы, когти и быстроту ног. У этого зверя нет друзей, только враги. Если враг слабый, его можно убить, и, при необходимости, съесть. Если сильный — его можно обмануть и тогда тоже убить. И съесть. В крайнем случае можно бежать.
Хорек ничего такого не чувствовал. Слишком медленно, слишком постепенно происходили в нем изменения. И для себя самого он по-прежнему оставался Бенни Флаем, рубахой-парнем. Слегка потрепанным жизнью, слегка ожесточившимся, но прежним. Тем парнем, который поехал в пустошь третьего февраля две тысячи восьмого года и остался там навсегда. Хорек не помнил в точности, как провел эти годы, но это его не очень беспокоило. В конце-концов у молодых людей короткая память. Воспоминания — удел стариков. Самое главное, что он по-прежнему в полном порядке. Бенни Флай снова в седле!
— Привет, Майки.
Фигура Майкла, только что появившегося в двери, застыла. Он двигался совершенно бесшумно, неся кроссовки в руке, но Хорек все равно каким-то образом почувствовал его приближение.
— Привет, — ответил Майкл, сел рядом и стал, не торопясь, натягивать кроссовки.
— Еще одно ппрекрасное утро в ппустоши! — изрек Хорек и бросил сигарету на землю. — Скажем Аллилуйя!
— Воздержимся.
Хорек повернулся к нему. Глаза его горели.
— Не ссмейся, Майки! Ты ничего не знаешь! Он был на этой зземле, ходил по ней, ел и сспал здесь! Если бы мы встретили ттут навахо или пуэбло, они ммогли бы тебе об этом рассказать. Но Он ушел отсюда. Пподхватил свой рюкзак и…
Хорек сделал неопределенный жест рукой.
— Эти мместа особенные!
— Не обижайся, Бенни, но я сыт этой чушью по горло! Ты не первый с такими проповедями.
— Ты слеп, Майки. Ттебе нужно время. Скажи мне — скажи своему другу Бенни — тты ведь слышишь? Забавный такой голос.
Майкл сразу напрягся.
— Что ты знаешь об этом?
— Ккак ты полагаешь — кккто говорит с тобой? Или тты считаешь, чччто это просто глюки?