Наступила тишина.
Линда открыла глаза. В ушах пульсировал громкий гул. Все тело саднило, словно один большой синяк. Где-то вдали кричал Гораций. Кричал и плакал одновременно. Все вокруг, включая и ее саму, было залито кровью Хомера и убившей его твари. Линда опустила глаза и увидела ее поникшую голову, припавшую к голове Хомера, как на картине, где нарисована мадонна с младенцем. Вся нижняя часть твари была раздроблена, от вырванных внутренностей поднимался белесый пар.
Все это отпечаталось в мозгу Линды, как моментальная фотография, а потом она снова отключилась.
Следующее, что она увидела, было грязное с тонкими полосами от слез лицо Горация. Он стоял рядом с ней и пытался ножом перерезать ремень безопасности, удерживающий ее в кресле.
— Сейчас, — повторял он. — Сейчас, сейчас.
Потом Линда почувствовала, как тяжесть, давившая ей на грудь, исчезла. И еще она ощутила падение.
Гораций подставил руки, но не удержал ее, и они оба повалились вниз на мертвую тварь. Линда придавила его собой, и на секунду у него перехватило дыхание. Спиной он ощутил голову чудовища и еще что-то, о чем не разрешил себе думать. Гораций зарычал и стал толкать Линду в сторону. Наконец ему удалось спихнуть ее с себя, и она медленно отползла к свалившемуся с кровати матрасу. Там она сжалась, обхватив себя руками, и стала молча смотреть на спинку водительского кресла. Снова заплакав, Гораций пополз к ней. Он обхватил ее за плечи, прижал к себе и посмотрел в разбитое окно.
Там, прихрамывая на одну лапу, шла еще одна тварь из тех, что набросились на машину. Она подошла к капоту и ударила лапой по крышке, оставив на ней рваные следы от когтей и глубокую вмятину. Задрав голову, она издала громкий хрипящий звук, похожий на крик. Затем снова ударила. И еще. Потом она отошла в сторону и скрылась из вида.
Гораций еще крепче прижал к себе Линду.
— Ты живая?
Линда медленно подняла голову, посмотрела на него и кивнула.
— Они убьют нас?
Ее голос звучал вяло, как будто ей было все равно, что он ответит.
Гораций промолчал. Откуда-то издалека снова послышались звуки ударов. Зазвенел метал. «Они громят грузовик, как будто он — это живое существо, убившее их сородича».
Послышался громкий скрежет и встревоженный вопль. Почти сразу из открытого окна потянуло бензином.
— Они сорвали один из баков, — прокомментировал Гораций.
На минуту повисла тишина, нарушаемая лишь утробными звуками, которые издавали чудовища. Потом удары возобновились.
Спинка водительского кресла оказалась всего в нескольких дюймах. Она была невысокой, и Гораций мог видеть, как на ремнях безопасности висит тело его брата. Из обрубка шеи медленно вытекала кровь. Вены и жилы вяло свисали вниз, словно веревки. Гораций почувствовал, как к глазам снова подступили слезы. Горе, ярость, физическая боль — все смешалось в дикой какофонии чувств и ощущений, заставив его задрожать всем телом. По кабине разлилась страшная вонь, только сейчас Гораций почувствовал ее. С ней смешивался острый запах бензина.