Обвинения, которые выдвигают друг другу разные школы, позволяют судить об их достоинствах и недостатках. Адепты Риндзай упрекают своих оппонентов из секты Сото в пассивности. И наоборот, приверженцы традиции Сото указывают на опасность, которая таится в практике коанов. Исходя из общебуддийских ценностей, они упрекают секту, практикующую коаны, в отрицании сутр и претензиях на главенство во всей традиции буддизма. Обвинение тем более основательно, что эти претензии распространяются не только на правила религиозной жизни, но и на нормы морали. Практикующий коаны в момент внезапного просветления может ощугить состояние абсолютной свободы, которое внушит ему мысль о вседозволенности и попрании всех норм морали. При этом не исключается возможность того, что он ощутит лишь «частичное» просветление или станет жертвой собственных иллюзий. В таких случаях велика вероятность того, что вкусивший так называемого ложного просветления сойдет с истинного пути к спасению, перестанет осознавать преходящую природу всего земного и пустотность собственного эго. В монастырях школы Риндзай опасность наиболее дерзких техник ослабляется строгим отношением наставников к неофитам. Во времена упадка дзэн признаки деградации в большей степени проявлялись у последователей школы Сото. Несмотря на то что все без исключения дзэнские наставники предупреждают против ошибок и заблуждений, число истинно просветленных было и остается весьма скромным.
Этап предварительного становления
Буддизм начал проникать из материковой Азии в Японию во времена становления японского государства. Согласно японским хроникам, первый образ Будды попал в императорский дворец из Кореи во времена правления императора Киммея, в 552 году после P. X. После непродолжительной борьбы с сопротивлением синтоистов новая религия одержала решительную победу и на многие века стала силой, определяющей духовную жизнь японской нации.
Принц-регент Сётоку Тайси (умер в 621 году) — первая по значимости фигура в истории государства и фактический основатель империи — был истовым поклонником буддийского учения. Всем сердцем он верил в защиту Хотокэ, как японцы называли Будду, а его министры восприняли буддийский закон как действенное средство подъема культурного и духовного уровня народа. В кругу набожных слушателей принц нередко комментировал одну из трех любимых им сутр — «Вима-лайкирти-сутру», влияние которой на формирование движения дзэн мы отмечали в одной из первых глав. Можно с уверенностью говорить о том, что медитативные упражнения, присущие буддизму на всех этапах его развития, заняли видное место в религиозной жизни японских верующих.