"Не знаю, — ответил я простодушно. — Я просто увидел это". Когда я шел домой, чувствовал огромное единство со всем окружающим миром: деревья пели, у травы был свой собственный язык, все было живое и буквально наливалось жизненной силой. Когда я подходил к дому, моя мать, бабушка и дядя стояли на веранде и с нежностью улыбались мне. Загадочная боль пронзила мне сердце, и я понял, что мальчик, на которого они смотрели, был не настоящим Майклом. В этот момент я сознательно прервал мою космическую связь и начал приноравливаться к тому образу (я сравниваю его с коробкой), который бы устраивал всех. Ценой была потеря связи с божественным началом.
Я жил в этой коробке следующие десять лет. Когда бы ни возникало расширение сознания, мне удавалось его закрыть. Один из таких случаев произошел на первом году обучения в средней школе, когда меня выдвинули в школьные казначеи. Я боялся публично выступать, а мне пришлось столкнуться с избирательной кампанией, которую надо было проводить в каждом классе, и в конечном итоге представить свой план, состоящий из четырех пунктов и называвшийся "Банковское дело с Беквифом", перед полным контингентом учащихся. Но вот наступил важный день, я сел на свое место, в диком страхе ожидая момента, когда надо будет произнести речь. После того как назвали мое имя, я поднялся на трибуну и заставил себя открыть рот… Меня привел в состояние шока мой собственный голос, рассказывающий о совершенстве и силе внутри каждого из нас, которые ждут возможности проявиться. Это не относилось ни к одному из пунктов плана моего выступления! Аудитория была так же удивлена, как и я, о чем свидетельствовали сотни широко раскрытых глаз, с удивлением провожающих меня, идущего от трибуны к своему месту. Я вылез из коробки.
Чтобы как-то преодолеть замешательство, следующую неделю я нехарактерно для себя старался выделиться плохим поведением, дрался, делал все возможное, чтобы выглядеть славным парнем по неписаным законам предпод-росткового возраста. Я все еще не был готов к тому, чтобы покончить с посредственностью.
Религиозная принадлежность моей юности не проливает свет на мои мистические переживания. В средней школе я разочаровался в священниках, которые не следовали сами тому, что проповедовали, из-за чего вероучение лишалось смысла, поэтому я стал атеистом. В первый год моего пребывания в колледже Морхаус юношеский атеизм превратился в агностицизм. Я больше не следовал духовным путем, который соответствовал моему внутреннему восприятию.
Из Морхауса я перешел в Университет Южной Калифорнии на специализацию «Психология». Я вырос в такое время, когда считалось нормальным курить марихуану, поэтому, как и многие другие, я покуривал травку. Чтобы как-то компенсировать дополнительные затраты на это, я начал понемногу сам торговать травой. То, что начиналось как кустарный промысел, выросло в сеть, протянувшуюся от Лос-Анджелеса до Атланты, Нэшвилла и Нью-Йорка, и приносило мне тысячи долларов в неделю.