Антон увидел их. Цветное облачко вилось над зеленым лугом. Спецназовец лежал навзничь на траве, покусывая зубами травинку.
"Однако заснул", — понял он. — "А бабочки как на Земле". Просыпаться отчаянно не хотелось, но спецназовец всей кожей вдруг почувствовал, что если сейчас не проснется, то не проснется никогда.
Он дернулся, но сон был словно кисель — тягучий, прилипчивый, он не хотел отпускать. Одновременно, что-то темное развевающееся парило над ним, опускаясь все ниже. Антон почувствовал удушье, и сердце его начало замирать. Он с изумление понял, что умирает. Умирает не как другие киборги Фалкона, а как удушенный взрослым кобелем котенок.
Внезапно в голове словно открылась дверь, и чей-то голос приказал, не громко так, но таким тоном, что нельзя было не подчиниться:
— Встань!
От этого негромкого голоса, не похожего на другие, по телу словно воткнулись тысячи иголок, заставляя вскипать уже останавливающуюся кровь, и Антон выдернулся из сна, словно зверь уже угодивший в капкан, но которому повезло вырваться.
Он очнулся в знакомой каморке под звук богатырского храпа Волобуева и увидел склонившуюся и протягивающую к нему руки фигуру Емелеха. Антон рывком оказался на ногах. Шаман отдернул руки от спящего.
— Не спите? — Свистящим шепотом осведомился Емелех, глаза его горели в темноте красным.
— Не спим, — грубо ответил Антон. — Шел бы ты отсюда, дядя.
— Спите, сынки, — кивнул головой Емелех. — Не буду вам мешать.
Он снова вышел за дверь и будто в вакуум канул. Ни единого звука не донеслось снаружи, кроме тонкого, на грани слышимости, писка.
Антон не стал ложиться, минул мирно храпящего Волобуева (вот ведь спит, хоть глотку режь, только не буди!) и рывком распахнул дверь. За ней было пусто.
Ржавая лестница круто уходила вниз, погруженная в чернильную темноту.
Антон неслышно спустился и проделал это не менее ловко, чем проклятый шаман.
Куцый и конь дрыхли в обнимку, на мониторе искина светились одни пунктиры, указывая на то, что тот полностью отключился, и идет релаксация.
Старика нигде не было. Антон подумал, что тот вышел на улицу, но потом увидел открытый люк подпола.
В подвал вела вертикальная железная лестница с острыми, словно бритва перекладинами. Антон взял со стола тускло светящую керосиновую лампу и начал спускаться.
Лестница оказалась короткой, метра два, но когда спецназовец ступил на земляной пол, ему показалось, что он попал в другой мир. Подвал был просторнее даже, чем комната наверху. Вполне вероятно, он простирался под землей гораздо дальше забора.
Слабый свет лампы освещал длинные стеллажи, уставленные бутылями с неким раствором, покрытыми толстым слоем пыли. Во многих бутылях плавали неразличимые в этой мути предметы.