Он подозвал к себе Ивана и поинтересовался, в чем дело.
— Они знают, что все умрут. Но умрут вместе с Великим К.Г., который станет их пропуском к Великому Мазе. И наступит всеобщая Маза! Ты что не знал, что К.Г. и Маза друзья? — издевательски поинтересовался Иван.
— Шутник! — в сердцах бросил Антон, и, подозвав командиров отрядов, отдал новый приказ.
— Как я прорвусь в Голодоморню, сразу уходите. Дальше я работаю один!
— Может, их измором взять, Великий? — предложил Юф.
Что им сказать? Антон оглядел лица, не глаза, глаза все продолжали прятать. Они хотели жить, и им не было дела до элиминатора и готового рвануть на всю планету унформера.
И они были правы. Их ждали женщины и дети, и они хотели их дождаться.
— Как только я окажусь в крепости, уходите, — упрямо повторил он.
— Хан Яндырбец нас из-под земли достанет.
И опять Антону нечем было возразить. Великий К.Г сгинет снова на тысячу лет, а Фонарщик вот он, тут. И фонари готовы принять новых висельников. Народу много, но можно вешать несколько шей в одну петлю. Это быдло даже умереть не имеет право достойно, кроме как блюя и фекалируя друг на дружку.
— Когда Великий прорвется к хану Яндырбец, тому наступит конкретный… — пришел на помощь Иван.
И как всегда вовремя. Разрядил обстановку и командиры повеселели, но с рядовыми горожанами было не в пример хуже.
Люди с опаской выходили из-под защиты стен и улиц, не было слышно ни разговора, ни обычных в таких случаях подтруниваний. В центре встали наиболее хорошо вооруженные найденным в городе оружием люди, на левом фланге — мегалаки, на правом — опять люди, но вооруженные лишь дубинами да ножами, что означало, что им суждено выступить против тяжелой кавалерии практически безоружными.
— Сейчас что-то произойдет! — понял спецназовец.
Со страшным скрипом ворота крепости стали открываться. Из глубины двора сначала показалось облако поднятой пыли, а потом уже донесся мерный топот.
В воротах возник ряд полированных медных щитов, за ним другой, третий. Казалось, им не будет конца.
Бронированная колонна вышагивала как на параде. От ритмичного колыханья сотен щитов зарябило в глазах. В такт ударам бубна янычары организованно перестроились во фронт.
Перед остолбеневшими горожанами выстраивался монолит. На площади перед крепостью уже замерли в ожидании битвы, готовые по первому сигналу ринуться в бой, около пяти тысяч янычар, а колонна продолжала выдавливаться в ворота.
Стоял сплошной лязг навешанного на янычар железа. Даже на глаз было видно, что их больше горожан раза в три.
Янычары не суетились, держались уверенно, было слышно, как они неспешно переговариваются в строю. "Эх, и врежут же они нам сейчас", — подумал спецназовец.