Трое верзил за спиной Крекрюшона сделали телодвижение, но прилизанный красавчик остановил их одним движение того же пальчика, он был эстет, чтоб Великий Маза на том свете сношал его во всех позициях.
В баре наступила тишина, в которой отчетливо слышалось, как у кого-то от страха урчит в животе. Крекрюшон достал из кармана паузер, переделанный под стрельбу плазмой, и посетители с криками кинулись на выход. Они знали, с каким гавном имеют дело, и им было страшно. Их терзали сомнения, не зачистят ли потом и их, свидетелей позора великого и ужасного Крекрюшона.
Сейчас Антон не стал бы его убивать, как и его людей тоже. Но тогда, стоило противнику достать оружие, как у Воронина включился рефлекс, еще горячий и не успевший атрофироваться после войны, и он с ходу вошел в режим БУМа — Боевой убивающей машины.
Первым умер Крекрюшон, потому что оказался ближе всех и познал, за сколько миллисекунд ломаются шейные позвонки после страшного удара в челюсть. Громилы только выхватывали оружие, когда Воронин, не став тратить время, чтобы завладеть паузером убитого, без затей вывернул ему руку и в таком положении открыл огонь, уложив, как и троих верзил, так и какого-то четвертого гада, пожелавшего выслужиться перед Папой и открывшего огонь от двери.
В баре наступила тишина, стало понятно, откуда у него такое название. Все куда-то испарились, даже рыжая, имени которой он так и не успел узнать, и можно было бы сказать, что за честь которой вступился, если бы таковая еще имела место.
Побелевший как привидение, сохраняющий неестественное спокойствие, дисгармонирующее с запахом крови, гари, едкой ни с чем не сравнимой вони пробивших воздух разрядов, бармен надменно произнес:
— Первый раз вижу мертвеца, который еще стоит на своих ногах!
В следующие сутки, в течение которых Воронин не сомкнул глаз, он познал на собственной шкуре всю правоту его слов.
Его даже не арестовали. Полиция исчезла из Южного горизонта, и на протяжении всего времени сектор оказался во власти подонков, разъезжающих на черных, словно катафалки грайверах и применяющих оружие безо всякого стеснения. Много народа полегло тогда.
Воронин не смог не улететь, не уехать. Горизонт попросту закрыли, как сачком накрывают бабочку. У бандитов оказались снимки, сделанные камерами наблюдения в «Хане», так что поимка Воронина стала делом лишь времени.
Он озлобился, сжал зубы и решил идти до конца. В любом случае это закончилось бы печально для него, не мог же он противостоять бесчисленной банде отморозков вечно, тогда он решил продать свою жизнь подороже и унести с собой как можно больше врагов.