«Мужчину? — почесал лысоватое темечко чертяка. — В любовном треугольнике за мужчину сражаются женщины. И побеждает молодая, сильная, для которой это самая важная битва в жизни!»
«Вот и нет! Побеждает не та, у которой торчит пуп из-под короткой футболки, а мудрая, опытная, терпеливая!»
«Ничего, если я вмешаюсь в ваш спор?» — мысленно спросила у них женщина.
«Пожалуйста-пожалуйста! — сделал реверанс чертенок. — Ждем-с».
«Вы давно должны принять решение», — деловито наморщил лобик под кудряшками ангелочек, сидевший на правом плече.
«Я приняла решение. Ни мира, ни войны, армию распустить. Сильные не воюют со слабыми! Пусть окончательное слово в этой истории скажет Андрей. Во всяком случае, тогда я точно буду знать, что он хочет быть со мной не благодаря моим хитростям, а потому что любит».
Вера услышала, что к ней обращается Арсений, и ее воображаемые собеседники растаяли в тумане.
— Вера Алексеевна, лично меня эти гладиаторши почему-то не волнуют. Как женщины, имею в виду. Доктор, скажите, может, это патология?
— Вы абсолютно здоровы душевно и телесно. Женщины, победившие в грязи, не могут вызывать желание. Это я вам как специалист говорю.
Она погладила свое правое плечо и улыбнулась.
* * *
Что бы ни происходило на свете, какие бы ни сотрясали судьбу катаклизмы, а приходит время — и чувствуешь, что надо встретиться с друзьями-подругами вопреки любым держащим тебя капканам: работе, семейным проблемам и домашнему хозяйству. Посидеть, поговорить, чаще всего ни о чем. Посмотреть друг на друга. Пошутить, чайку с чем-то вкусненьким забабахать.
А уж если поговорить есть о чем…
У своей близкой подруги Даши Сотниковой Вера Лученко всегда гостила с удовольствием. И не потому, что квартира супер-пупер-дизайнерская, с навороченными приметами современности. Квартира ее была живым организмом, со своим прошлым, генетикой и родословной, несмотря на новизну. Благодаря оформлению и памяти хозяйки. Но главное — месторасположение.
— С такими окрестностями твоя квартира становится втрое милее, — сказала Вера Лученко, выходя на балкон.
— А то! — крикнула ей вслед Даша. — Пейзажная аллея, Гончарка, Андреевская церковь!
Бирюзово-золотистая жемчужина барокко, удивляя своей стройностью, застыла в раме окна, словно ожившая акварель. Видны были древние киевские холмы, те самые, упомянутые Нестором-летописцем в его знаменитой «Повести временных лет». Внизу, между ярами, раскинулось старинное урочище Гончары — Кожемяки, называемое киевлянами попросту Гончарка. Вдалеке угадывалось волшебное, навсегда связанное с именем Булгакова место — знаменитый Андреевский спуск.