- Ну тебя к лешему! Рук у самого нет, что ли! - отвечал тот, несколько огорошенный таким внезапным переходом.
- Нет уж ты, право! Смотри... тут самая малость...
И, всучив тому свой сапог, Яшка поспешно куда-то ретировался.
- Ах ты, лодырь!.. Провались он со своим сапогом!.. Думает и взаправду чинить буду! - и Силантий даже отпихнул его.
Свой у него был готов. Он надел его и посмотрел - крепко! Теперь еще хоть полгода носи. - Потом иголку воткнул в затасканную шапченку, а клубочек ниток сунул в карман.
Подошел к котлу, посоветовал Румке закрыть котел, чтобы лучше упрело, и стал думать, что бы это еще теперь сделать. Мужик он был хозяйственный и сидеть сложа руки не любил. Привычки не было - хоть что-нибудь, хоть какой пустяк, а все же. Он подошел к Егору, который чистил винтовку, потом к кучке, резавшейся засаленными картами в "козла", и пошел назад. Винтовка его была давно вычищена, а в карты играть не умел, да и не было интереса.
Проходя мимо того места, где он только что работал, увидел все еще валяющийся Яшкин сапог. - Вот непутевый, бросил и хоть бы что! - Он поднял, осмотрел его. - Ишь ты! Где это его так угораздило? Врет, что лопнул, об гвоздь должно быть. Теперь пойдет рваться. - Он, раздумывая, поглядел на дырку, потом обругал еще раз Яшку лодырем и принялся накладывать заплату.
XV.
Осмелели партизаны. На дворе стало теплее: наступила мягкая южная весна. Теперь заночевать можно было под каждым кустом, и частые набеги начали делать ребята. То стражников обезоружат, то казака снимут, то ночью, подобравшись к самому городу, обстреляют патрули и скроются моментально, прислушиваясь, как позади них впустую поднимут стрельбу из винтовок и пулеметов подоспевшие отряды.
Ползли всевозможные слухи. Но никто точно не знал даже, где проходит линия фронта. Поговаривали, что где-то уже совсем близко, чуть ли не возле Екатеринодара.
Однажды город был разбужен грохотом орудийных выстрелов. Испуганные и ошарашенные этим новым сюрпризом, повскакали с постелей обыватели. Что? откуда? Но вскоре волна смятения улеглась. Это английские суда с моря обстреливали тяжелой артиллерией, где-то возле Туапсе, зеленых.
Каждый день прибывали теперь с севера партии новых и новых беженцев к последнему оплоту, к последнему клочку, не поглощенному еще красной стихией, - Новороссийску.
XVI.
Там, где кусты колючей ажины переплетались причудливо из-за серого истрескавшегося и поросшего мхом камня, как раз в то время, когда последний луч заходящего солнца скользнул по верхушке кряжистого дуба и исчез в горах, насторожившийся чутко Яшка услыхал доносящийся издалека, еще тихий, но ясный металлический звук - так-та! Так-та!