— Разговорчики в строю.
Тут же объяснили, коротенько минут на сорок, почему важно его провести, а нам через него пройти. Больше никто не подавал идей, чтоб не простоять без дела часа три. И на зычное:
— Вопросы есть?
Все благоразумно молчали. Упаси Бог!
— Раз всем всё понятно, в колонну, по семь, становись.
Мы встали. Уже нормально, почти не бараны. Вот и начали с нами мудрить. Ходить в строю не просто. Если под ноги смотреть, да ещё и напрягаться, чтоб не сбиться, точно всё пойдёт кувырком. Сначала нас поставили в коробку вместе с парнями, но мы портили всю картину. Юбки с брюками не пасовали. Об этом самые смелые барышни предупреждали сразу, только кто нас слушал. Все сами с усами. Начальство, как известно, всегда право. Отцы воспитатели, смотрели строго и команды отдавали чётко. Иногда мне кажется, законы попов и уставы нашей армии одни и те же люди готовят. Что в лоб, что полбу. И там и там ты ему про Фому, а он тебе со всем упорством про Ерёму. И пушкой не пробьёшь. Зашла в церковь без платка, просто так зашла, выперли, и свечку не успела поставить. Говорят грех. А кто так решил и с каких пирогов то решение… Но я, в своих рассуждениях, витая в облаках, от нашей строевой уползла в сторону. Итак, поняв, что наши голые в юбках ноги не будут смотреться на фоне брюк. К тому же, обмозговав всё это и прокрутив не раз перед глазами ту позорную плёнку, начальство, прикинув, решило тренировать «баб» отдельной коробкой, соединив нас с юристками, финансистками и психистками, получить желаемый результат. "Бабий батальон, — хихикали парни. — Пашки артиллериста вам не хватает". Но нам начхать на их смешки. Мы осилим эту премудрость. Подумаешь ходьба. Много ума не надо. Это нам парни всё портили, а сами мы организуемся на высшем уровне. Постарались. Получилось не плохо. О чём рогатым и внушали… За что и бились… Правда ноги гудели и мы в минуты отдыха, свалившись, как дрова, лежали на спинах и боках по лужайкам вокруг плаца. Нас ругали и гоняли, но мне лично было как-то всё равно. Другим думаю не меньше. Простыну я или нет, лишь бы не шевелиться. Подошёл посланный офицерами сержант, пытаясь нас поднять, но получив наше бурчание: «Отвали» так и сделал. Остались на траве. Мы с ней сроднились.
Жизнь бурлила ключом только где-то в стороне от нас. Мы пахали, как ездовые собаки. До обеда строевая подготовка, потом бегом на занятия, вечером ужин и опять до отбоя "ать — два левой". Без задних ног возвращались в общежитие. Возвращались — красиво сказано, мы приползали. Сил ровно на это и хватало, чтоб докарабкаться до постели. Но терпели. Куда ж деваться-то, сами влезли. Одно тоска. После модного прикида и шпилек — берцы с камуфляжем с рассвета и до самого сна. А в университете такой народ учится… в таких шмотках… Марина ворчит:- Разве нормальная женщина может ходить в этом… Естественно, нет, но мы к числу таких и не относимся, раз запёрлись сюда. Всё хуже не бывает. От камуфляжа воняет какой-то резиной. Маринка облилась французскими духами, но на построении обнюхав, ей сразу же вкатили замечание. По их подходу той ерундой пахнет привлекательнее. Возмущение подпирает горло. Постанываем, но держимся. Старшая у нас Лена. Высокая и мощная девушка. Не толстая, но статная. Светлые волнистые волосы, собранные заколкой и зелёные глаза. Доброжелательное, открытое лицо. Этакая русская барышня. Сашка, критически смерив меня рядом с ней своим глазомером, перекривился: