Так-то лучше! Таким он мне больше нравится. Убедившись, что тип безопасен, подошла растормошила всё-таки уснувшего Глеба.
— Вставай, соберись, сейчас выйдем наверх, будет легче.
Парень сидел отдуваясь, обмахивая себя полотенцем. Я расстегнула ему рубашку и помассировала виски. Он застыл изваянием разглядев оружие в моей руке. Пришлось отвести руку за спину чтоб не шокировать со сна.
— Как дела?
— Ты знаешь, цыпка, хреново. Какого чёрта им от нас надо?
— Сейчас спросим.
Передав пришедшему в себя Глебу ствол, я встряхнула тщедушного малого и ткнула его на стул. Тип, оказавшийся на голову меня выше, и медленно приходящий в себя, хрипел. Его мутные глаза пытались разглядеть меня. Надавив на его грудь коленом и вынув из его рта кляп, проверяя способность отвечать, рявкнула:
— Говори, урод. Причём чётко и по существу.
Я говорила по-английски. Потом тоже самое повторила по-французски. Он, держась за пах, попробовал изобразить улыбку и осмелев поднять крик. Я, не раздумывая, саданула кулаком ему в лицо. Неприятный хруст резанул уши. Кажется, сломала нос. Поделом. Правда, кулаку тоже досталось. Больше он попыток к сопротивлению не принимает. Вот и славно. По мне так лучше пугать, нежели бить. Наклоняюсь над ним. Мужик вздрагивает и открывает глаза. Смотрит из-за заплывших век.
— Говори, убью. — Замахнулась опять я.
Он замычал. Чуть не рыдает. Облизывает кровь, показывая жёлтые зубы.
— Повторить вопрос? — луплю его по ушам.
— Что? — просипел он по-английски.
— Слушай во все уши гад. По буквам: Что от нас надо?
— Сука, что ты делаешь? — завизжал он отпрянув и захлёбываясь кровью на чисто русском языке.
Вот это номер. Раз наш можно не церемониться. Я изогнулась и долбанула ему в челюсть ногой, он закашлялся и углох. По обмякшим щекам его покатились слёзы.
— Будешь говорить, гадёныш, или умрёшь, как Мальчиш Плохиш? Что вам от нас нужно?
Всё что я делала с этим несчастным было отвратительно, но с другой стороны их действия по отношению к нам носили ещё более мерзкий привкус. Наверное, невозможно остаться чистым коснувшись грязи. Да мне в этот момент было не до щепетильности. Чувство опасности завело и дало силы на борьбу.
— Мне заплатили… чтоб я напоил снотворным и проследил за вами.
— Всё?
Он молчал. Я пнула его в щиколотку. Естественно, охнул.
— Не заставляй меня прибегать к насилию. Ясно?
— Белеберда какая-то, — вылил на себя минеральную воду Глеб, пробуя очухаться.
— Всё, — заскулил малый, в его глазах стояли слёзы. — Что со мной будет?
— Врёшь, — я пнула ему в живот. Он вместе со стулом улетел в угол. — Ты рассказываешь, мы сохраняем тебе жизнь. — Я подняла его и снова посадила. Задохнувшись от боли парень с трудом выдавил из себя: