А шаги приближались. Наконец, тяжело дыша, в комнату ввалился Уолтер. Фрак его был расстегнут, манишка топорщилась, одна из манжет успела расстегнуться. В руке он сжимал распятие, так что Виктор с Изабель невольно попятились. Воспользовавшись моментом, Эвике бросилась к дивану и сгребла девочку в охапку, прокричав:
— Не смотри им в глаза!
Юноша потупился, но распятия не опустил. Теперь все трое — и он, и парочка вампиров — смиренно разглядывали пол, не смея двинуться с места. До того фантастической была эта сцена, что Эвике едва подавила истерический смешок, понимая, что если начнет, то так и будет хохотать пока на нее не наденут смирительную рубашку.
Молчание прервал Виктор.
— Ба, мистер Смит! Рад вас видеть.
— Стивенс, Стивенс, неужели так сложно запомнить! — отозвался англичанин, чувствуя как его рука начинает дрожать. Нельзя поддаваться на провокацию.
— Сложно, — признался вампир, — английские фамилии такие однотипные. В любом случае, чем обязан внезапному визиту? Или жениху уже нельзя остаться наедине с невестой? Это не соответствует вашей чопорной морали?
— Прекратите паясничать! Эв… — Уолтер заколебался, но по ее измученному взгляду понял, что их карты раскрыты, и продолжил увереннее, — Эвике, что он с тобой сделал?
— Да ничего я с ней не сделал, — сказал Виктор равнодушно. Носок его ботинка заскользил по пыльному полу, выводя узоры. — Мы с Изи всего-навсего устроили ей экскурсию в детство. Нет ничего приятней детских воспоминаний, не так ли, друг мой? Именно они поддерживают нас в трудную минуту — семейные чаепития, поездки на приморский курорт летом, ласки родителей… которые на самом деле не являются нашими родителями.
— На что вы намекаете?
Виконт сосредоточенно рисовал свой герб на полу.
— Я не намекаю, я скорее спрашиваю — кого из ваших родственников зовут Томас Лэнкфорд?
Уолтер вспыхнул. Не хватало еще, чтобы нечисть принялась за его родных.
— Черт побери, вам какая разница!
— Ваш дядя, да? — вампир нахмурился, будто историк, изучающий на редкость ветвистое семейное древо. — А Онория Лэнкфорд-Стивенс, стало быть, ваша мать? Вернее, та, кого вы считаете матерью.
— Что за..? О чем вы?
— А вы не задумывались, друг мой, — продолжил виконт, задумчиво растягивая слова, — почему всегда были белой вороной в своей семье? Нет, не так — белой вороной в зеленую крапинку, о двух головах и трех лапах. Пресловутым уродом. Задумывались, почему вы никогда не вписывались в общую картину? Почему братья твердо стоят на земле, в то время как ваша голова все время в облаках аки горная вершина? Почему у вас ничего не получается? Надо полагать, вы винили во всем свое скудоумие и разгильдяйство. Отчасти это действительно так, но на самом деле корень зла — ваша дурная кровь.