Терзаясь, граф несколько раз прошелся по вытертому до дыр персидскому ковру, отряхнул камзол, унаследованный от деда, который в свою очередь откопал его в старом сундуке, и поднялся по лестнице. Снизу доносились шум и крики — видно, гости разгулялись ни на шутку. То и дело вздыхая, он постучался в спальню Гизелы.
— Ты готова, Гизи?
— Еще нет, папочка! — прокричала она из-за двери.
Одеваться и причесываться без помощи служанки было непросто. А вот где сейчас Эвике? Не иначе как любезничает со своим женихом, вместе с тем предвкушая, как облапошит беднягу. Ну и времена пошли! О Нравственности молодые люди знают столько же, сколько эскимос о законах Ньютона. Даже если Мораль встанет напротив и со всего размаху ударит их кувалдой по голове, они будут лишь оглядываться по сторонам, спрашивая "Что это было?"
— Я зайду чуть позже, — сказал граф и спустился к себе. На первом этаже опять вопили, визжали, и топали, но он уже смирился с буйной компанией и собирался свернуть в восточное крыло, как вдруг заметил, что из западного навстречу ему идет Леонард. Граф открыл рот, чтобы поприветствовать без двадцати минут зятя, но не нашел нужных слов. Юный вампир шел пошатываясь, ни на чем не задерживая пустого взгляда. В правой руке он держал платок, которым, как заведенный, тер щеку. В одежде царил полнейший беспорядок. Фрака на нем не было — где только успел потерять? — манишки тоже, а рубашка была заляпана пятнами, бурыми и лоснящимися. Святые угодники, что могло произойти, чтобы он выглядел так? Окажись на месте Леонарда девица, граф знал бы, что заподозрить в первую очередь, но сейчас он растерялся.
— Леонард? Мальчик мой, что с тобой приключилось?
Стоило только прикоснуться к его плечу, как юный вампир отпрыгнул в сторону. В остекленевших глазах появились проблески смысла.
— Не смотрите на меня и не трогайте меня, ибо я нечист, — прошептал он. Для полноты картины не хватало лишь колокольчика, который носили с собой средневековые прокаженные, дабы предупреждать прохожих о заразе.
— Глупости! А ну-ка, что стряслось с твой рубашкой? Всего лишь грязь, — потянулся к нему граф, но Леонард перехватил его руку.
— Это микробы, очень оп-пасные. Отойдите, ваше сиятельство, вы можете заразиться.
— В таком случае, почему бы тебе не переодеться? — невозмутимо заметил фон Лютценземмерн. Когда непослушные пальцы Леонарда справились со всеми пуговицами и он, содрогаясь от омерзения, бросил рубашку на пол, хозяин замка повел его к себе в спальню.
— Тебе нужно умыться и переменить белье, — сказал он, усаживая юношу на огромную кровать с точеными столбами. Леонард тут же подобрал под себя ноги. Он весь трясся от мелкой дрожи и кровать начала постанывать в такт, словно соболезнуя. Бросив взгляд на его узкую безволосую грудь с острыми стрелками ключиц, граф снял с крючка домашний халат и укутал беднягу. Что же с ним стряслось? Поэкспериментировал прямо накануне свадьбы и что-то опять взорвалось? Ох, Леонард, Леонард! Каким мужем он станет для Гизелы, как она уживется с вечным полу-ребенком? Даже его сестра казалась куда более мужественной, с ее вечно сдвинутыми бровями и волевым ртом. Удивительно, что в последний момент она дала слабину и убежала, оставив отца с братом выпутываться из неприятностей. Он был о ней лучшего мнения. Из всей семейки она казалась самой трезвомыслящей.