— Ты-то чему радуешься, гаденыш? — успела произнести она, прежде чем старший вампир вывернул ей руку.
— Я радуюсь, потому что именно в такие моменты жизнь подносит нам зеркало и мы узнаем, каковы же мы на самом деле, — заговорил Леонард. — Пойдем, отец. Мы можем привести ему Уолтера с Эвике и даже просидеть на его пиру до самого утра, только потом я выйду на солнце.
— Что-о-о? — взревел фабрикант.
— Если я не смогу исправить эту несправедливость, если у меня не хватит сил, чтобы совладать и с Виктором, и с тобой, я хотя бы не буду участвовать в том, что считаю неправильным. Мне остается только уйти.
— Что ты несешь, недоумок?
— Ума у меня и правда немного, — согласился Леонард, — но кое в чем я разбираюсь. Эти люди мои д-друзья. Ты можешь или убить нас, или…
— Или что?
— Или отпустить всех троих.
— Это шантаж!
— Других средств у меня не осталось.
Поколебавшись, вампир выпустил руку Эвике. Девушка едва не рухнула на пол, но устояла и сразу же подбежала к Уолтеру, прижалась к нему, глядя на фабриканта с испугом и ненавистью. Леонард продолжал улыбаться.
— Я не сомневался, что ты так и поступишь, отец. На самом-то деле ты добрый, просто мир не позволил тебе остаться таким, — и он с нежностью погладил Штайнберга по плечу. Хмыкнув, тот отвернулся.
— Порою мне и правда хочется побыть кем-то еще, кем-то другим, — прошептал он.
— У тебя есть шанс. Если раньше, будучи человеком, ты жил по звериным законам — урвать себе побольше, растоптать остальных во имя своего блага — то почему бы теперь не пожить по-человечески? Хотя бы из чувства противоречия?
— Все это пустая философия, — скривился фабрикант, — противно и слушать этакую блажь.
— И все равно, пойдем с нами, а?
— Куда, Леонард? Нет такого уголка на земле, где он не сумел бы до меня дотянуться. Для меня все кончено. Я остаюсь.
— Но подумай…
В отдалении послышались голоса. Друзья вздрогнули и огляделись затравленно.
— Бежим обратно, — шепнула Эвике, увлекая за собой жениха. Юный вампир остался на месте, умоляюще глядя на отца, но Штайнберг отпихнул его — кончай юродствовать и беги!
— Мы еще встретимся, отец, — пробормотал Леонард, — и тогда все будет по-другому, и мы будем другими.
За ними уже затворилась дверь, когда в коридоре появились двое вампиров — Готье и еще один упырь, который старательно копировал его ухмылку.
— Есть здесь кто-нибудь? — спросил у Штайнберга Готье.
— Нет, — отозвался фабрикант.
Здесь и правда никого не было. Совсем никого.
* * *
— Мы должны что-то придумать, — захлебываясь, шептала Эвике, пока они пробирались по лазу, который в конце концов вывел их во внутренний дворик замка, довольно запущенный, но с одним неоспоримым преимуществом — там не было вампиров.