гробу, плывущем по реке под палящим солнцем!
— Мы и Виктора там видали, — честно призналась вампирша, теребившая подол. Остальные согласно зашуршали. — Какая разница? Мастер — это не гемоглобин, чтобы всем нравится. Но мы обязаны ему подчиняться. То-есть вам, госпожа.
Это была западня. Чувствуя, как на нее накатывает отчаяние — лучше запивать чеснок святой водой, чем управлять этой оравой — Берта посмотрела по сторонам, пока не заметила, что Гизела делает ей какие-то знаки. Наладив зрительный контакт, виконтесса одними губами прошептала — соглашайся. Вот только говорила она не по-немецки.
— Я почту за честь стать вашим Мастеррром, — раскатисто грассируя, произнесла Берта на языке Мольера и улыбнулась новым поданным. Эффект получился что надо. Самые впечатлительные даже поскребли когтями барабанную перепонку. По толпе прокатился приглушенный шепоток.
— Что она сказала?
— Спроси лучше, на каком языке!
— Мне в уши словно металлических опилок натолкали!
— Может, еще научится?
— Вррряд ли! — пророкотала Берта. Своим акцентом она еще в детстве довела трех гувернанток до нервных спазмов, а четвертая, прежде чем хлопнуть дверью, заявила что по-французски м-ль Штайнберг говорит как морж, набивший ноздри пастилой. — Но и так сгодится?
Вампиры замялись.
— Понимаете, мадемуазель… только чур без обид!.. но у кандидата на пост Мастера должны быть определенные квалификации, которых у вас, уж простите великодушно, не хватает.
— Что верно, то верно. Я подлостью не вышла.
— Тогда мы, пожалуй, полетим, — тактично предложили вампиры.
— Скатертью дорожка. Желаю вам избрать хорошего Мастера, — произнеся этот оксюморон, она нахмурилась и добавила. — Но стоит мне только узнать про какое-нибудь бесчинство, хоть малюсенькое нарушение кодекса, как я самолично приеду с вами побеседовать. На вашем родном языке. И тогда Совет покажется пикником в оранжерее.
Вампиры выпорхнули в окно, но всю дорогу их одолевало ощущение, что среди них кого-то не хватает. Уже на границе они приземлились и попытались вспомнить, кого же могли забыть. Даже устроили перекличку, но вроде бы все оказались на месте. Тогда, помахав плащами гостеприимному краю, они полетели домой.
Пока Берта пугала несостоявшихся поданных своим произношением, граф подал Эвике знак и она кратчайшим путем сбегала на кухню и зачерпнула крови из бочки, припрятанной в погребе. Но перед тем как вернуться, сообразительная девушка вылила в бокал пол-флакончика валерьянки, тщательно перемешала, и лишь тогда понесла угощение хозяйке.
Граф уже подошел к дочери.