— Это было в 60 м. Так ты родом из Сицилии? — не удержалась она.
— Мои старики оттуда, только им пришлось драпать — папаша мой поцапался с местным доном. Потом скитались по всей Италии, пока не осели в Триесте. Я тогда совсем еще мелким был.
Голод, железными когтями раздиравший ее изнутри — и голову, и тело — на время отступил. Она услышала, как волны перешептываются с кипарисами, и увидела золотую ленту, которую солнце перебросило для нее через все море. Именно так выглядел ее последний закат. На самом деле, она его не запомнила, просто нафантазировала, собрала воедино все приятные образы и всунула в тот вечер.
— Наверное, каждый день ты купался в море.
— Было дело.
— А я вот никогда не видел моря, — белобрысый задумчиво пошевелил ухом. — Я ваще ни разу из города не выбирался.
— Тю, нашел о чем жалеть. Вода там жирная от нефти, вонючая, мусор повсюду плавает, чайки орут как оглашенные…
— На самом деле, чайки кричат довольно мелодично, — возразила вампирша. — Мне нравилось просыпаться под их крики.
— Ты там тоже была?
Фроляйн Лайд кивнула.
Бандит вдруг расплылся в улыбке. Зубы его были такими черными, что создавалось впечатление, будто их вообще нет.
— Да ну! А по-нашенски болтаешь? Parli italiano?
— Un pochino .[15] Я люблю этот язык. На нем разговаривает женщина, заменившая мне мать.
— Крестная, что ли?
— Можно и так сказать, — чуть поморщившись, ответила фроляйн Лайд. — Я посетила Италию прошлой весной. Красивая страна, и люди добрые. А еще мне очень нравилось тамошнее вино и тирамису. Мама готовила тебе тирамису?
— Какой там! Мы с хлеба на воду перебивались. Правда, однажды я залез в кондитерскую лавку и так этого тирамису нажрался, что пузо свело. Но кондитер, гад, меня сцапал и легавым сдал. Ну ниче, я как вышел из кутузки, сразу его лавочку подпалил!
— А че такое тирамису? — поинтересовался белобрысый.
— Ну как тебе объяснить. Оно… как облака.
— Че, серое и течет постоянно?
— Нет, такое воздушное! Внизу печенье, сладкое аж кишки слипаются, а поверху этот… как его…
— Творог, кажется, — пришла на помощь девушка. Хотя сама она уже не была уверена.
— Ага, — глубокомысленно протянул белобрысый. — А че такое творог?
— Это продукт из кислого молока, отжатого от сыворотки. Бывает крупно- и мелкозернистый, жирный, полужирный и совсем обезжиренный, — выпалил верзила, доселе хранивший молчание. — Че вы на меня вылупились? Между прочим, у меня мать была молочницей. Но отчим пропил и корову, и тележку… Ну все, хорош разговоры разговаривать! Давайте, что ли?
Итальянец и белобрысый воззрились на своего товарища так, словно он оказался переодетым полицейским.