— Пора за дело, — сказал старший египтянин и нырнул в скрытую в развалинах яму.
Поколения грабителей бились над разгадкой тайны пирамиды и не могли ничего поделать: Имхотеп надежно спрятал вход в пирамиду и саму усыпальницу с мумией в ее чреве. Лет триста до Астарта кому-то удалось разыскать шахту под южной стеной ограды. Грабители торжествовали, но увы! — после многомесячного неимоверного труда (шахта была по обыкновению забита щебнем) они извлекли… лишь канопы с внутренностями фараона.
Новые приятели финикийца непонятно из каких соображений пробивали вход в пирамиду тоже с юга. Может, они шли по следам предшественников, не завершивших работу, может, руководствовались словами оракулов, недостатка в которых в древности не ощущалось.
— Тащи! — молодой египтянин, блестя от пота, подал мех, наполненный скальной породой.
Женщина помахала рукой:
— Сюда!
Астарт поднатужился и взвалил на себя мех.
— Быстрей! — крикнул ему вслед египтянин.
Женщина зарывала в песок содержимое мехов, и западный ветер, жалкий собрат свирепого хамсина, уничтожал все следы.
— Как тебя зовут? — спросил Астарт, принимая очередной мех.
— Не все ли равно? — ответил египтянин. — И твое имя нам не нужно. У грабителей пирамид нет имен.
Когда солнце достигло зенита, сели в тени чудом уцелевшей крыши. Обед не отличался от ужина и завтрака.
Затем породу долбил молодой египтянин, распластавшись в узкой норе, наполняя мешки и выталкивая их в яму, откуда их волоком перетаскивал вконец обессиленный пожилой египтянин. Вскоре и Астарт взялся за бурав и долото. В кромешной тьме, как во время пылевой бури, не хватало воздуха для легких. Жара изнуряла. Финикиец выдохся в первую же минуту. Ему казалось: вот-вот потолок обрушится под немыслимой тяжестью и раздавит его, как ящерицу. Хотелось стремглав выскочить из этой могилы и дышать, дышать… Но Астарт исступленно вгрызался в камень, прогоняя страх мыслями о Бубастисской тюрьме, которая, может быть, уже слышит крик его сына. Как любой азиат, он верил, что у него будет именно сын.
Ночью, не разжигая огня, поужинали. Финикийца уже мутило от жареной рыбы и прокисшего вина.
— Еще сорок дней рыть будем, — сказал пожилой египтянин.
Засыпая, Астарт слышал шорохи песчинок о камень и близкий хохот гиен.