— Астарт, клянусь ногой Геракла, мы опять вместе!..
Эред, профессиональный базарный борец, вне ристалища был на редкость покладистым и даже покорным малым. Его хозяин, дряхлый скиф, пропахший навозом и солодом, приплелся вслед за друзьями, отчаянно скрепя всеми суставами, и заменил кожаный ошейник Эреда на железный.
Конец длинной цепи от ошейника он по-хозяйски намотал на свою иссохшую ручонку.
— А ты, навозный жук, все ползаешь? — удивился Астарт.
— Где? — Хозяин был туговат на слух. — Он мне вместо сына, — добавил скиф и дернул за цепь. — Пошел домой.
— Да брось, — отмахнулся Эред и вырвал цепь из рук старика. — Это он так при посторонних. Вообще-то он давно уже вежливый. У него никого и ничего не осталось: голые стены да я. Остальные рабы перемерли: не в состоянии был их прокормить. Все свое добро пустил по ветру, последнюю лошадь пропивал со слезами. Лошадь для скифа — это все. Иногда мне кажется: он мой раб, и я кормлю его только из жалости.
Скиф успокоился и сел на землю, поджидая, когда ему дадут есть. Астарт купил у виноторговца целую амфору вина, Эред окликнул разносчика фруктов, и друзья помянули прошлое столь усердно, что остались ночевать тут же на базарной площади.
Друзья осмотрели дом. Обещанная ростовщиком "добротная вилла" оказалась ветхой лачугой. Сквозь трещины в стенах беспрепятственно врывался ветер и играл свесившимися с потолка корнями растений.
В полураскрытую дверь влезла морщинистая физиономия ростовщика Рахмона.
— Соблаговоли подтвердить нашу сделку перед лицом уважаемых купцов, твоих соседей, — заворковал он, выкатив глаза, словно рак-отшельник, писец все запишет.
— Ты меня хочешь надуть, старый плут. — Астарт бесцеремонно шлепнул его по спине, ростовщик закашлялся…
Астарт получил кредит у ростовщика благодаря своей популярности в Тире. Многие помнили его мальчишеские проделки. Анекдоты о наемнике Астарте преподносились иностранцам, ступившим на землю Тира, как местный сувенир. Завсегдатаи питейных заведений смаковали похождения простого тирянина в царском гареме, придумывали новые истории о его сверхъестественной изворотливости, поражались побегу чуть ли не с острия кола.
Поторговавшись с ростовщиком и убедившись, что бесполезно с ним спорить, Астарт вышел во двор и подтвердил сделку.
— За усадьбу, рабыню, два бревна ливанского кедра, топор, пилу, кусок льняного полотна для паруса, рыболовные снасти и два пустых бурдюка обязуюсь уплатить рабби Рахмону через два новолуния один талант серебром.
Тщедушный писец в гигантском парике торопливо занес условия на глиняную табличку.