— Саймон, ты же сломаешь мне ребра, — сказала она и взяла в руки его лицо.
Саймон задыхался. Ему пришлось так быстро бежать, а теперь нужно поговорить с мамой и добиться, чтобы она поняла.
— Возьми меня с собой, — попросил он на их языке, и лицо мамы смягчилось.
Он видел свое лицо, отраженное в ее глазах. Она долго колебалась, затем кивнула.
— Да, — ответила она. — Мы здесь чужие.
Саймону казалось, что у него разорвется от радости сердце. Он уткнулся лицом матери в шею. Он думал, что никогда больше не увидит ее, — и вот она здесь, с ним. Они больше не расстанутся. Он почувствовал, что она прерывисто дышит, и удивленно взглянул на нее. Она вдруг постарела и стала более хрупкой, и морщины на лице обозначились более четко.
— Саймон, — сказала она. — Я многое делала неправильно. Я совершила так много ошибок…
— Нет, — возразил он, приподнимая ее лицо.
Она закрыла глаза, и ему показалось, что сейчас она упадет.
— Я не знаю, куда нам идти и что делать, — по телу ее пробежала дрожь. — Нам некуда идти.
Саймон коснулся ее глаз.
— Ты здесь, в моих глазах, — сказал он.
Она взглянула на сына.
— Я так устала, — сказала она, и Саймон сразу же увидел внутренним взором упавшую птичку и ощутил внезапную острую боль.
— Я знаю, — прошептал он. И добавил: — Я найду, куда нам идти. — И мать кивнула, прижавшись лбом ко лбу Саймона.
— Я купила еды, — и она показала ему узелок, вынув из-под одеяла.
Он заметил кожаный мешочек, но не спросил, откуда он.
— Нам нужно идти, — вдруг заторопила она Саймона, и он кивнул.
Сняв одеяло с ее плеч, он накинул его им на спины. Потом еще раз взглянул на церковь. И вдруг ему показалось, что она сияет оранжевым светом. Они с матерью замерли на минуту, не отрывая глаз от купола. Потом повернулись и пошли по тропинке, которая вела от церкви, к мосту через реку.
Кружение медленно остановилось, и снова стало темно. Кейт ощущала под ногами плитки, а еще — холодный ночной запах. «Где я сейчас? — подумала она. — И в каком времени?»
Кажется, она сидит на деревянной скамье. Когда она пошарила по скамье, пальцы нащупали что-то металлическое. Фонарик.
Кейт включила его. Бледный луч упал на Камень ангела, на контуры фигуры песочного цвета. Кейт сделала глубокий вдох. Она снова здесь, в соборе, как будто ничего не произошло. Вот перегородка на хорах, вот видеомонитор. Дверь в склеп закрыта. Что же она должна сейчас сделать?
«Я здесь, так? — произнесла она безмолвно. — Что же дальше?»