«Вячеслав Абрамович, то же самое вы недавно говорили, но с коммунистических позиций,» — снисходительно улыбнулся звероподобный интеллектуал.
«Теперь я ЗНАЮ НАВЕРНЯКА, милейший Иван Викулович, что и та и другая постановки вопроса были верными.» «И что большевики могли чуть ли не в одиночку сокрушить победивший во всей Европе немецкий фашизм? Полно, Лейканд, сейчас вы мне еще станете доказывать что кто-то из большевиков, чуть ли не мой несостоявшийся «чудесный грузин» мог победить несостоявшегося, к сожалению, действительно великого потенциального диктатора и спасителя человечества от еврейства Адольфа Гитлера, которого довели до самоубийства на французской каторге…»
«КАК НИ ПАРАДОКСАЛЬНО, НО ТУТ ВЫ СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНО ПОПАЛИ ПРЯМО В ЯБЛОЧКО, МАТВЕЕВ. Именно Джугашвили-Сталин, скорее злой гений, чем ничтожество, и гробанул бы вашего Адольфа как раз в зените славы последнего после завоевания половины мира, включая, кстати, пол-России.»
«Ври да знай меру, Вячеслав, — вдруг фамильярно захохотал сенатор, дружески хлопая художника по плечу, — Я тоже не пальцем деланный. Я биографию этого большевика изучил прежде, чем его изобразить. Сначала он был обычным кавказским бандитом, а к 1917 стал безобидным бюрократом. Совсем не главарь-оратор, как ваши жидки вроде Троцкого. Говно, прости, а не большевик. Троцкий бы сожрал Ленина и отдал Россию жидам на разграбление, а Гитлер бы ее прибрал к рукам в этом жалком виде. А потом «русского» маршала Троцкого повесил бы на Бранденбургских воротах. Вот и вся наша история без черной кошки поперек проспекта. А ваш «чудесный грузин», в лучшем случае, подавал бы Троцкому калоши. Но что мне в тебе нравится, как там тебя для мамы, Слава?.. И чего это вас, евреев так тянет на истинно русские имена? Был бы ты Сруль или какой-то Мордехай, я бы тебя уважал больше. Так вот, теперь, в твоем посткоммунистическом виде, ты мне нравишься больше. Я бы вообще к евреям ничего не имел бы, если бы у нас была возможность их всех взять и переселить в Палестину. В конце концов, именно им Палестина дарована самим Богом… Кому же еще ее отдать, как не избранному народу? И что еще могут сделать русские, чтобы вы слезли, наконец, с нашей шеи?..»
«Я не склонен нарушать наш договор художников, Иван Викулович — никакой политики.»
«Так ведь портрет закончен. Почему бы и не сцепиться? Я люблю подраться, я не еврей.» «Вы правы… Как ни жаль, драться мы действительно не любим. Впрочем… Впрочем, относительно насильственного переселения нас в Палестину, господин нацист, то это вы действительно, дай вам власть, сможете, пожалуй, организовать… Только эшелоны с миллионами евреев всех возрастов до Палестины не дойдут, Они будут останавливаться на нескольких никому не известных станциях в лесу. Там будет только два строения. В первом из них сотни мужчин, женщин и детей будут раздеваться вроде бы для санобработки; только вместо душа, вместо воды с потолка будет поступать в закрытое помещение с сотнями людей ядовитый газ «циклон». В специальное окошко за агонией несчастных будут бесстрастно наблюдать операторы этого технологического процесса, чтобы во-время начать перемещение трупов на вагонетках во второе строение, к газовым или микроволновым печам. Здесь люди будут превращены в черный дым из трубы круглосуточно работающего крематория, а зола с костями будет вывозиться на удобрение полей для арийцев. Еще вы будете делать абажуры из еврейской кожи и «чисто еврейское мыло» из нашего жира… Вы будете сепарировать в этих толпах наиболее привлекательных наших молодых женщин, чтобы их насиловать и расстреливать после глумления. Вы будете делать медицинские эксперименты над нашими молодыми сильными мужчинами. А к лагерям уничтожения, к этим издали заметным черным дымом вроде бы заводским трубам в глухих углах будут идти и идти со всей Европы эшелоны с миллионами обреченных на смерть людей. Все они, еще вчера строившие планы на отпуск, на счастливый брак, на учебу, на научные открытия… все они будут удивлены и обижены в этих эшелонах пока только вашей русской неблагодарностью. Они будут страстно обсуждать между собой,