Я убежал от них от всех. Генрих, Гарик, милиция, Юра Леонов, Ленка…
Все они остались за пределами моего номера. Я получил тайм-аут. Как мне казалось, вполне заслуженный.
Хорошо было бы. просидеть в этом номере до тех пор, пока Гарик не вычислит киллера и не запрячет его в камеру. Пока Генрих не подыщет мне такую работу, чтобы не нужно было суетиться, а лишь успевать получать деньги от клиента.
Впрочем, в тридцать лет прекрасно понимаешь, что этакое бывает только в мечтах. Я смогу оплатить номер до конца октября, а потом придется отсюда свалить. Вряд ли к этому времени киллер попадется в руки к Гарику. А попадется один, наймут другого.
Нет, не получится у меня отсидеться. И никогда не получалось. Всегда приходится выходить на улицу и спрашивать у поджидающего тебя громилы с выбритым затылком:
«Какие проблемы?» Ну а далее — возможны варианты.
Рано или поздно все этим кончится, но пока я наслаждался тайм-аутом. Я смотрел в потолок, я спал, я часами лежал в ванной, листая страницы старого журнала с картинками, оставленного прежним постояльцем.
Никто не звонил мне и никто не стучал в мою дверь. Я был переполнен покоем. Иногда это так необходимо.
Наконец я дошел до крайней степени безделья и стал смотреть в телевизор. Первая передача, на которую я наткнулся, была «Санта-Барбара». До этого я смотрел телевизор с полгода назад, и тогда один мой знакомый по фамилии Сидоров в сердцах расколотил кинескоп моего «Самсунга», опечалившись очередным проигрышем сборной России по футболу. Я не стал предъявлять Сидорову претензии. Я понимал его чувства.
Так вот, перед тем футбольным матчем полгода назад тоже показывали эту вечную «Барбару». А еще говорят, что в стране нет стабильности.
Я выключил чертов ящик, и мне стало гораздо лучше. На протяжении следующих двадцати часов я спал, я думал, я смотрел в окно. И если выходил из номера, то лишь за тем, чтобы спуститься в вестибюль и купить что-нибудь поесть.
И по прошествии двадцати часов такой жизни я понял, что меня начинает от нее мутить.
Никто не звонил мне по телефону, никто не стучал в мою дверь. От этого я начал понемногу психовать.
Через сорок два часа после того, как я запер за собой дверь гостиничного номера и облегченно вздохнул, мне стало понятно, что дальнейшие игры в прятки я не выдержу. Надо было подавать признаки жизни.
Я сел на кровать, посчитал про себя до десяти и снял трубку телефонного аппарата. А затем набрал шесть цифр.
Когда длинные гудки прервались, я услышал треск, щелчки и чуть позже незнакомый голос:
— Управление внутренних дел. Отдел по борьбе с организованной преступностью.