Официантки с осторожностью, даже без тени обычного любопытства косились на лысеющего невысокого господина с едким желтым лицом, и рутинная борьба за чаевые не подталкивала девушек к его столику.
Одной из официанток, полногрудой молодой женщине с претензией на естественную здоровую красоту, все же пришлось сократить дистанцию: мрачный господин за столиком в углу подал знак, что просит счет. Девушка, изо всех сил стараясь сохранить под пронзительным взглядом уверенную ловкость движений, положила счет на стол. Альберт достал деньги, сунул две не очень новые бумажки в папку с логотипом бара, потом подумал, что так не пойдет, достал из кармана дорогую перьевую ручку и коряво черканул на салфетке: «Пересмотрите меню и состав поваров, а не то скоро потеряете всех клиентов».
К счастью для них, официантки и бармен плохо читали по-английски, тем более – беглый, неровный почерк, когда черные буквы неопрятно и зловеще растекаются по рыхлой бумаге.
Альберт вышел. В лицо ударил холодный воздух. Альберту еще не привычен был запах снега. И он с удовольствием втянул его жадными ноздрями, пытаясь наполнить зимней радостной свежестью свою сухую грудь. Это был запах Рождества, и на мгновение всколыхнулись воспоминания детства: не хватало еще хвойной терпкости и ярких огоньков, отраженных многократно в стеклянных шарах. Все – в несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы настроение Альберта чуть-чуть улучшилось. Он шел по узкой горбатой улочке горного курортного поселка и подбрасывал снег носками ботинок.
До гостиницы было всего пара шагов. Альберт прошел этот несложный путь тем быстрее, что не обращал внимания на мелкие сувенирные лавочки и другие магазинчики, очевидно универсальные, что попадались ему на пути. Обычная провинция Старой Европы. Красиво. Но ничего особенного.
Альберт перестал радоваться жизни уже очень давно. Вся его жизнь была чередой болезненных толчков и резких взлетов, от которых немного холодело внутри, как на «русских горках», потому что сложно удержаться на гребне волны и очень больно потом падать.
Его родители развелись, когда Альберту было семь. Он очень хотел, чтобы отец жил с мамой и с ним всегда. Но отец опустился на корточки и, глядя в глаза сыну, сказал: «Я не могу. Мне нужно уйти. А ты терпи». И Альберт терпел. Он работал с тринадцати лет, чтобы не брать у матери на карманные расходы. По окончании весьма средней по качеству образования школы работал тоже, тяжело и много, а потом по социальной программе для юношей и девушек из необеспеченных семей получил стипендию и смог поступить в университет.