Манеры Азазелло, этого масочного персонажа, тоже не кембриджского происхождения. Надавать жареной курицей по шее Поплавского, затем сбросить ее вместе с бельем, вытряхнутым из чемодана в лестничный пролет, обглодать куриную ножку и засунуть обглоданную кость вместо платка в карман пиджака – от такого пассажа любой хулиган придет в восторг.
Почему демона Азазелло автор решил представить в образе уличного хулигана? Этот типаж нередко появлялся в жанре фельетона, сатирической заметки, очерка. Уличный хулиган – примета эпохи 20-30-х годов прошлого века. Наследие гигантской по размерам послевоенной беспризорщины 20-х годов, выплеснувшейся на улицу и превратившейся в несоциализированный конгломерат. В уличной преступности того времени, кроме уличной шпаны, уголовники и бандитские группировки, наводившие ужас на обывателей. Опасная обстановка на улицах Москвы описана и в произведениях М. Булгакова.
По сути, это была альтернативная власть, также державшая в страхе город. Причем эта власть была классово сродни советской. Недаром в Гулаге уголовники пользовались особыми правами.
При этом карательные функции «ведомства» Воланда, возложенные на Азазелло, сродни его характеру. Индивидуадизация героя, напоминающего отчасти итальянского мафиози, отчасти московского хулигана, достигается в свою очередь за счет близости к данной социальной прослойке. Мономаска героя выделяет его из свиты, с удовольствием примеряющей разные маски (Коровьев, Бегемот). Что характерно, эти герои меняют не только маски, но и имена, клички, точнее вербальные маски. Азазелло и тут остается верен одной – у него нет других имен в романе.
Первоначально у этого масочного героя было имя Фиелло. Любопытно, что «привязка» к Италии сохранилась и в окончательном имени. На итальянский манер он назван не случайно. Итальянская мафия уже в тридцатые годы заявила о себе серией дерзких и громких нападений и «разборок» в городах Сицилии и в США, в Чикаго. Образ итальянского мафиози уже начал складываться как тип бандита и убийцы, предпочитающего действия словам, и беспощадного в расправах.
На крыше Пашкова дома, одного из красивейших зданий Москвы, Азазелло отвечает Воланду, любующемуся открывшейся панорамой, что ему лично «больше нравится Рим». Амбивалентность образов позволяет полунамеками давать и отсылки к их национальной принадлежности.
По сути, свита Воланда представляет собой интернациональную «сборную», в которую попадают итальянский дьявол Азазелло, французский бес Бегемот, и сам Воланд в роли немецкого черта. Коровьев же, оправдывая «фамилию», выбирает маску русского босяка.