Однако сейчас, взглянув в северном направлении, туда, где высилась сложенная из камня часовня, он увидел женщину, решительно шагавшую по тропе и напомнившую ему целеустремленную поступь одного из прихожан его отца: тот с сознанием выполненного долга, утолив свой духовный голод, спешил утолить горячим завтраком голод земной. Дэлглишу понадобилась всего секунда, чтобы узнать в этой женщине миссис Бербридж, но это была миссис Бербридж преображенная. На ней было пальто из синего, с бежевым, твида, строгого старомодного покроя, синяя фетровая шляпка с кокетливым перышком, а затянутая в перчатку рука держала книгу, которая не могла быть не чем иным, как молитвенником. Должно быть, она присутствовала на церковной службе, которую в какой-то форме отправлял Адриан Бойд. Значит, Бойд уже освободился и, вероятно, находится у себя дома.
Спешки никакой не было, и Дэлглиш решил сначала пройти мимо его коттеджа, к часовне, стоявшей ярдах в пятидесяти за ним. Часовня была построена гораздо более примитивно, чем коттеджи, — ничем не приукрашенное строение, площадью не более пятнадцати квадратных футов. Дверь часовни, наполовину не доходившая до притолоки, словно дверь стойла в конюшне, была снаружи заперта на щеколду, и, когда он ее отворил, в лицо ему пахнул более прохладный, пропахший сыростью воздух. Пол здесь был вымощен потрескавшимися каменными плитами, а единственное окно высоко под потолком, с таким грязным стеклом, что почти не пропускало света, давало возможность лишь смутно увидеть клочок неба. Точно под окном помещался тяжелый валун с плоским верхом: его явно использовали в качестве алтаря, хотя он ничем не был накрыт и стоял пустой, если не считать двух приземистых серебряных подсвечников и небольшого деревянного распятия. Свечи в подсвечниках догорели почти до конца, но Дэлглишу показалось, что он различает удержавшийся здесь слабый запах их едкого дымка. Поразительно, как этот валун сюда попал. Должно быть, понадобилось не менее полудюжины сильных мужчин, чтобы втащить его в часовню. Здесь не было скамей, лишь два складных деревянных стула, прислоненных к стене; один из них был явно припасен для миссис Бербридж, как видно, единственной ожидаемой в часовне верующей. Только небольшой каменный крест на верхушке крыши позволял предположить, что это строение было когда-то освящено; Дэлглиш подумал, что поначалу оно было построено как укрытие для животных и лишь несколькими поколениями позже стало использоваться в качестве места для богослужения. Он не ощущал здесь того мистического благоговения, которое в древних храмах рождают пустота и застывшее в молчащем воздухе эхо песнопений. Но все же он обнаружил, что закрывает дверь часовни тише и осторожнее, чем обычно, и поразился тому, как глубоко и надолго укоренилось в нем влияние детских впечатлений, когда для него — сына священника — год делился не на школьные семестры и каникулы, даже не на месяцы, а согласно церковному календарю: Пришествие, Рождество, Пасха, Пятидесятница, а после Троицы — череда воскресений, которые казались бесконечными.