— Высокомерным? Бесчувственным? Если у вас именно такая репутация, думаю, в умах читателей может возникнуть некоторая путаница. Но будьте совершенно уверены — у меня в голове такой путаницы не возникло. Я никогда не встречал вас до сего времени. Я вас не знаю. И не имею особого желания вас узнать. Я не занимаюсь плагиатом у жизни, мне достаточно одной модели для творчества, и эта модель — я сам.
Йелланд опустил нож и вилку. Он по-прежнему не сводил глаз с лица Оливера.
— Не станете же вы отрицать, что вы встречались с моим младшим сотрудником и расспрашивали его о том, что происходит в моей лаборатории? Между прочим, мне хотелось бы выяснить, откуда вы узнали его имя? Скорее всего через участников Движения за освобождение животных, которые безжалостно разрушают его жизнь, да и мою тоже. Вам, разумеется, удалось произвести на него впечатление, ведь вы человек известный, и вы вынудили его сообщить вам, насколько, с его точки зрения, обоснованна наша работа, насколько оправданно то, что он сам делает, и сколько страданий приходится переносить приматам.
Оливер ответил:
— Я предпринимал необходимые изыскания. Мне нужно было ознакомиться с определенными фактами: как организована лаборатория, каков ее штат, сколько в нем звеньев, в каких условиях содержатся животные, чем их кормят, как их получают. Я не задавал ему вопросов о личностях. Я исследую факты, а не чувства. Мне необходимо знать, как люди поступают, а не что они чувствуют. Я знаю, что они чувствуют.
— Вы что, не понимаете, как высокомерно все это звучит? О, разумеется, мы способны чувствовать, еще как! Я сочувствую пациентам, страдающим болезнью Паркинсона и кистозно-фиброзным перерождением тканей. Вот почему мы с коллегами тратим наше время, пытаясь отыскать способы лечения, зачастую принося в жертву свои личные интересы.
— Ну, я бы полагал, что в жертву приносятся животные. Они страдают от боли, вы зарабатываете себе славу. Разве это не правда, что вы с радостью наблюдали бы, как умирает сотня мартышек, и притом не очень легкой смертью, ради того, чтобы первым опубликовать результаты? Борьба за научную славу столь же безжалостна, как борьба на рынке товаров. К чему делать вид, что это не так?
— Ваша тревога о животных не приносит вам больших неудобств в повседневной жизни, — заметил Йелланд. — Судя по всему, вы с удовольствием едите цесарку, носите кожаные вещи и, конечно, не откажетесь налить молока в кофе. Может быть, вам стоило бы обратить внимание на то, какими способами умерщвляются некоторые животные — и, как мне говорили, огромное их число, — когда их забивают на мясо. В моей лаборатории, уверяю вас, они умирали бы гораздо более легкой смертью и гораздо более оправданно.