— О чем вы думаете, Лили? — спросил банкир. Стараясь выглядеть беззаботно, она легкомысленно отозвалась:
— Так, ни о чем!
Рогожин осторожно взял ее руку и поднес к губам.
— Как бы я был счастлив, если бы в вашем сердце затеплилось хотя бы маленькое, крошечное чувство ко мне! — начал он, целуя ее руку. — Я бы ничего не пожалел, чтобы добиться этого. — И тотчас, вспомнив о чем-то, Рогожин оставил руку Лили и вынул из жилетного кармана бумажник. — Пока что, вот вам первое доказательство моих слов! — продолжал он, доставая вкладной банковский билет и передавая его девушке.
— Что это такое? — смутясь, спросила Лили.
— Это билет на вклад в банк на ваше имя ста тысяч рублей! — не без некоторой гордости ответил Рогожин.
— А-а… — равнодушно протянула Лили, не зная, куда девать билет.
Рогожин не ожидал этого. Он был почти уверен, что Лили, радостная и возбужденная, вскочит со стула и бросится к нему на шею. Чувство недовольства отразилось на его лице, и губы нервно дрогнули. Но он сдержал себя, а за ужином был мил и любезен. Тем более что его пьянило предвкушение. Перед тем как выйти из-за стола, он, жадно вглядываясь в нежное личико Лили, поинтересовался:
— Вы не боитесь меня?
— «Это жизнь, и рано или поздно это должно случиться. Тысячи мужчин и женщин поступают так, от природы не уйти», — с грустной улыбкой процитировала она слова Далецкого, добавив от себя: — Но лучше, чтобы это произошло с достойным человеком.
После ужина, когда они очутились вдвоем в спальне, Лили вела себя как жертва, уже однажды побывавшая в лапах жестокого хищника. Она покорно позволила себя раздеть, прилежно отвечала на восторженные поцелуи своего покупателя и даже старалась дарить ему ответные ласки. Хотя в данный момент это не очень-то и требовалось. Вне себя, отуманенный и опьяненный, Рогожин интересовался только собственными ощущениями, мало обращая внимание на реакцию партнерши. Он рычал, как зверь, по-хозяйски сгибал в коленях прекрасные стройные ножки, с восторгом упивался видом идеальной девичьей груди.
В экстазе обладания вожделенным телом Рогожин даже не обратил внимания на то, что оплаченный им товар уже кем-то распечатан до него. Он был уверен, что под ним, подвластная его воле, лежит обнаженная девственница, которую он покоряет своим грубым мужским началом. Мысль о том, что он у нее первый и прокладывает извечный мужской путь в доселе запретные глубины, сводила Рогожина с ума. Он работал с упорством пахаря, все убыстряя темп и чувствуя, как истома сладкой теплой волной двигается по позвоночнику. В какой-то момент его звериные крики слились в сплошной рев. Он в последний раз всей тяжестью навалился на свою нежную партнершу и затих, пресыщенный и совершенно счастливый.