Случилось что-то странное. Великодушный порыв со стороны Лили привел лишь к тому, что Ольга Алексеевна обнаружила в ней свою счастливую соперницу. Каким уничтожающим взглядом смерила она девушку с ног до головы. Каким презрительным смехом ответила на предложение Лили вернуть ей мужа…
И тупая, ноющая боль все увеличивалась и росла в сердце Лили. Она невольно чувствовала себя непонятой, оскорбленной, и это еще более угнетало ее. Ей было искренне жаль эту несчастную женщину. Лили действительно хотела помочь ей, облегчить как-нибудь ее страдания. Но в то же время девушка не могла не сознавать, что она наряду с другими также являлась виновницей страданий этой женщины. Стремясь в поисках счастья к Далецкому, Лили не думала о его жене, пока не увидела ее.
Страдания другого существа понятны нам и вызывают сочувствие, по большей части, только тогда, когда воочию происходят перед нами. Вид изувеченного или задавленного поездом на наших глазах одного человека производит более сильное и тяжелое впечатление, чем газетные известия о сотнях и тысячах людей, изувеченных и убитых на войне.
Лили беспечно и, может быть, даже не без злорадства смеялась бы над «глупыми, обманутыми женами, не сумевшими сохранить любовь мужей», если бы судьба неожиданно не столкнула ее лицом к лицу с Ольгой Алексеевной. Угнетенный и подавленный вид несчастной женщины, скорбь и слезы в ее глазах разбудили в сердце Лили дремавшую совесть, вызвали муки жалости и раскаяния. И кому, как не женщине, понять и пережить страдания другой женщины?
Коляска остановилась перед подъездом. Лили машинально вошла на крыльцо и надавила кнопку электрического звонка.
Берта отворила дверь.
— Павел Ильич здесь! — тихо предупредила она хозяйку.
Лили вздрогнула и, не сказав ни слова, прошла в гостиную.
Рогожин неподвижно сидел у окна, подперев голову руками.
Лили подошла к нему, взяла его за руки и задумчиво и внимательно поглядела ему в глаза.
— Ты не ожидал меня так скоро? — с улыбкой спросила она.
Это было первое «ты», с которым Лили обратилась к Рогожину.
И точно тяжелый камень упал с души Павла Ильича. Он порывисто схватил руки Лили, прижал их к своим губам и замер.
— Я ведь знала, что ты поедешь прямо ко мне и будешь мучиться и ждать меня! — продолжала Лили. — И мне стало жаль тебя и захотелось вознаградить тебя за твое смирение. Видишь, я приехала почти следом за тобой!.. Ты доволен мной, да?
— О, если бы ты знала, как я люблю тебя! — задохнувшись от счастья и подступивших к горлу слез, воскликнул Рогожин. И в его уме снова ярко вспыхнула мысль, казавшаяся ему прежде нелепой и безрассудной.