Земные надежды, порывы, восторги
Всё, чем питаюсь и чем я сыта,
Из утомленного сердца исторгни,
Чтобы осталась одна маета.
Мысли мои так ничтожно-убоги,
Чувства - греховны и воля - слаба.
И средь земной многотрудной дороги
Я неключимая, Боже, раба.
Ей предстояло еще второе обнищание. Десять лет спустя, в июне 1936 года, последовала смерть старшей дочери, Гаяны: она умерла от тифа в возрасте двадцати трех лет. Сперва горе - и сомнения, вызванные этим, - ей казались едва выносимыми. В конце одного стихотворения, посвященного этой смерти, мать откровенно признавала:
Я заново не знаю и не верю,
Ослеплена я вновь.
Мучительным сомненьем только мерю
Твой горький путь, любовь.
"Я никогда не забуду той мучительной минуты, когда я принес ей весть о смерти Гаяны, - писал о. Лев (Жилле). - Без единого слова она кинулась бегом на улицу. Я боялся, что она намеревается броситься в Сену". Она вернулась только к вечеру - "удивительно умиротворенная".
Мать не могла быть ни на похоронах, ни хотя бы посещать могилу: Гаяна умерла в Москве по возвращении на родину, где (с помощью семейного друга Алексея Толстого) ей удалось устроиться годом раньше на постоянное жительство. В далеком Париже можно было только совершить парастас, который мать провела в сосредоточенной молитве, склонившись в земном поклоне. Присутствующие отметили ее особый духовный подъем, исполненный спокойствия. Видно было, что она еще борется с горем, но уже побеждает сомнения. "Очень было тяжело, - говорила она. - Черная ночь. Предельное духовное одиночество [...]. Всё было темно вокруг, и только где-то вдали - маленькая светлая точка. Теперь я знаю, что такое смерть".
Елизавета Юрьевна и Даниил Ермолаевич Скобцов познакомились и вскоре повенчались в необычных условиях гражданской войны. В то время они оба занимали ответственные административные посты. Он был активным членом новоучрежденного (и недолговечного) правительства Кубанского края; она заместительницей городского головы Анапы. Теперь, в прозаической эмигрантской обстановке, различие между ними стало всё больше проявляться. Возможно, что смерть Насти стала поворотным моментом в их супружеских отношениях. Так или иначе, в 1927 году они разошлись, и муж стал жить отдельно от семьи.
К этому времени новые задачи и новые обязанности уже начали выводить Елизавету Юрьевну на тот "настоящий и очищенный путь", о котором она мечтала сразу после Настиной кончины.
Осенью 1923 года в Пшеровском замке в Чехии состоялся съезд, на который собрались делегаты от всех студенческих христианских организаций русской эмиграции; присутствовали также видные представители русской интеллигенции, многие из которых были высланы из России в предыдущем году неожиданным решением советского правительства. Из этого съезда возникло Русское Студенческое Христианское Движение, центр которого вскоре передвинулся в Париж. Для проведения миссионерской, образовательной и филантропической работы за пределами столицы были назначены разъездные секретари, в их числе (в 1930 году) и Елизавета Юрьевна Скобцова.