Самое трудное было довести раз начатое дело до какого-либо положительного результата. В этом отношении она находила в себе и в своей деятельности много недостатков. "То, что я даю им, так ничтожно, - отметила она. - Поговорила, уехала и забыла. Но я поняла, почему не получается полных результатов. Каждый из них требует всей вашей жизни, ни больше ни меньше. Отдать всю свою жизнь какому-нибудь пьянице или калеке, как это трудно".
Осенью 1931 года, покидая Безансон после такого посещения ("поговорила, уехала, забыла"), она писала на эту тему:
Устало дышит паровоз,
Под крышей белый пар клубится,
И в легкий утренний мороз
Торопятся мужские лица.
От городов, где тихо спят
Соборы, площади и люди,
Где темный каменный наряд
Веками был, веками будет,
Где зелена струя реки,
Где всё в зеленоватом свете,
Где забрались на чердаки
Моей России дикой дети,
Опять я отрываюсь в даль;
Моя душа опять нищает;
И только одного мне жаль,
Что сердце мира не вмещает.
Она не вела дневника и сравнительно редко писала письма. Доступ к наиболее ее сокровенным мыслям надо искать в ее поэзии. В одном из самых значительных стихотворений (с автобиографической точки зрения) содержится описание ее переживания во время очередной поездки в провинцию: ее дремотные мечтания (стихотворение помечено "Поезд. Весна 31") внезапно прерываются и преобразовываются ясным осознанием Божественного присутствия. Бог "суживает" ее дороги и призывает на особое служение:
Обрывки снов. Певуче плещут недра.
И вдруг до самой тайны тайн прорыв.
Явился, сокровенное открыв,
Бог воинств, Элогим, Даятель щедрый.
Что я могу, Вершитель и Каратель?
Я только зов, я только меч в руке,
Я лишь волна в пылающей реке,
Мытарь, напоминающий о плате.
Но Ты и тут мои дороги сузил:
"Иди, живи средь нищих и бродяг,
Себя и их, меня и мир сопряг
В неразрубаемый единый узел".
Мысль о том, что она лишь "меч в руке", не покидала ее. В другом стихотворении она поставила вопрос: "Кто я, Господи?" и ответила: "Лишь самозванка,/Расточающая благодать". Ее призвание - "расточать [...] искры от огня": "Бог сделал меня орудием, чтобы с моей помощью расцветали другие души". В таком же духе заканчивается одно стихотворение 1936 года:
Я весть Твоя. Как факел, кинь средь ночи,
Чтоб все увидели, узнали вдруг,
Чего от человечества Ты хочешь,
Каких на жатву высылаешь слуг.
Еще в 1927 году она издала сборник житий под названием "Жатва Духа". В своих пересказах житийного материала она явно стремится к тому, чтобы выдвинуть именно этот момент - центральную роль в сборнике играет просветление и расцвет чужих душ в результате жертвенного служения святых подвижников.