О чем она думает? Не о том, о чем стоило бы. Определенно. Сирина улыбнулась, продолжая касаться синяка на шее.
Поддавшись необъяснимому и ничем не обоснованному порыву, кончики ее пальцев скользнули чуть выше, погружаясь в локоны, и она закрыла глаза, откидывая голову на стеклянную створку двери. Она желал, чтобы не ее пальцы скользили сейчас по натянутой коже, перебирая тяжелые пряди, почти зная… или вспоминая… его касание…
«Ты так забавна, моя милая. Так наивно притягательна в своих метаниях.
Тебя нравится наша игра, малыш. Я вижу, я ощущаю это. Пусть и приправленная слабым страхом.
О да, коснись своей кожи, пробеги по ней пальцами, чуть царапая ноготками. Погрузи их в тьму своих волос. Сделай это для меня… За меня…
Подари мне эту шалость.
Я хочу скользить за твоей рукой, языком повторяя твой путь … я хочу… но пока не могу остаться рядом.
Скоро ты уйдешь за мной, я завлеку тебя в свою реальность, даже в эти часы, удерживая рядом…
А пока, обведи свои губы, которые я с такой страстью целовал всю ночь, увлажни их языком…
Я сгораю, наблюдая за этим… но, не смей останавливаться…
Шаг, еще шаг…отступ, но я рядом и теперь, пусть и не касаюсь, лишь удерживая взглядом…
Я едва сдержался вчера, пылая в жаре твоего тела… он опасней костров Инквизиции, от которых мне доводилось скрываться.
Я вел, околдовывая тебя… но и ты дурманишь…
Я оставил свой след на тебе, но не вкусил и глотка,… а хотел бы оставить метку.
Ты — моя, малыш… Я ошибся, считая, что отпустил однажды… То был только этап, поворот и отступ, в танго, которое мы начали еще десять лет назад…
Но теперь, я буду все время рядом…»
Девушка сама признавала свой поспешный уход бегством, но… ничего не могла с собой поделать. Это было выше ее сил. Воспоминания о сне, продолжающие всплывать в ее мозге, преследовали Рину. Казалось, что ее окружает какое-то наваждение. Словно воля покинула Сирину, растворилась, растаяла, оставив после себя только дрожащую от предвкушения, от желания, жаждущую женщину.
Впервые эта мысль посетила ее в душе. И да, без всякого сомнения, она испугала девушку.
Так же, как и то, что тело просило, молило прикосновений. Кожа, казалось, болела от нехватки касаний. И, ведя по своим плечам рукой, обмывая мыльную пену с груди, Сирина ощущала касание чужих…, но таких знакомых пальцев, под своими руками. Мучающих и терзающих ее кожу своей нереальной лаской.
Она сходила с ума.
Прислонив голову к холодному кафелю, окруженная облаками горячего пара, девушка могла бы поклясться, что она не одна. Сирина почти чувствовала, как кто-то стоит за ее спиной, обволакивая обнаженное тело влажным, туманным жаром. Заставляя ее пылать. Обхватывая ее плечи, и спускаясь ниже, накрывая грудь фантомными пальцами…