И Женька засмеялась:
— Ну, давайте уже быстрее. Испытаю наконец на собственной шкуре, каково оно, с той стороны «баррикады».
— Люблю тебя, Женя, за мужество. Никогда не нюнишься, не то что моя!
— Да ваша куда мужественнее меня. Просто я люблю завывать в одиночестве. Я по натуре солист. Мне хоровой скулёж претит. Ой! — Женька осеклась. — Я не к тому, что Наташка или вы…
— Да ладно. Чего там греха таить, любим мы с дочуркой моей дуэтом погавкать. — Тётя Лида улыбнулась и принялась набирать в шприц коктейль из анальгетиков и спазмалитиков. — Лекарственных аллергий никаких?
— Да вроде нет.
— Ты поаккуратней с «вроде». У меня, конечно, в ургентном шкафу есть всё, что полагается, но стара я стала для подобных экзерсисов. Так что смотри мне! — она шутливо погрозила Женьке пальцем.
По вене куда-то вверх — в голову, а затем вниз — к сердцу потекло что-то тёплое. В ушах зашумело.
— Отлично! Прошу вас, мадемуазель! — Тётя Лида указала на кресло.
— Даже акушерку не позовёте? — спросила слегка оглушённая Женька.
— Детка, я вполне справлюсь сама. Или тебе тут публика нужна?
— Рукоплещущая? Ай!
— Я тебя просто смотрю! Не дёргайся!
Спустя две минуты что-то зажужжало. «О, включила!» — только успела вяло подумать Женька, как у неё свело живот. Острой боли не было, но и приятными эти ощущения назвать было никак нельзя.
— Эпическая сила! — вырвалось у Женьки.
— Не спорю, оргазм приятнее, — откуда-то снизу подхихикнула тётя Лида. — Тебе не может быть больно, не ври! Я тебе такую дозу вкатала от большой любви, что меня бы любой анестезиолог высек!
— Не высек бы! — сквозь зубы из полудурмана процедила Женька. — Я — медработник, работающий в операционной. У меня резистентность повышенная.
— Ну, тогда потерпи ещё немного, медработник. Совсем чуть-чуть осталось.
Чавкающие звуки вакуумного отсоса прекратились. Женька расслабилась.
— Это не только неприятнее, чем оргазм, а ещё и значительно дольше. Нет чтобы наоборот.
— Жизнь вообще штука несправедливая — сказала тётя Лида, снимая перчатки. — Ну, как ты?
— Да ничего вроде.
— Что это ты так полюбила это слово?
— Оно очень точно характеризует моё состояние сознания. И бытия, — грустно улыбнулась Женька.
— Так! Пошли ко мне в кабинет, философ. У меня там тепло, уютно и чай. Не в этом же казематном месте тебе отлёживаться. Вот как его ни украшай, как ни привыкай к нему, а глянешь иногда — каземат казематом. Карцер для провинившихся глупышек. Кажется, размышления о жизни и любви заразны. Пошли, я тебе историю одну занимательную расскажу.
— Тётя Лида, я себя отлично чувствую, а у вас дела, приём. Может, я пойду уже?