Величием русской реки восхищались и иноземцы. Ещё в древности греки называли её «Ра», что означало «щедрая», арабы величали её «Ийшль» – «река рек», татары – «Итиль». Русичи же связывали название со словом «влага». Могучая Волга, дававшая жизнь расположенным на её берегах малым деревенькам и большим городам, торжественно и неторопливо несла свои воды в далёкое Каспий-озеро. Слева уходил за горизонт пологий, весь облитый солнцем, пышный зелёный берег. Правый – возвышался кручами, поросшими лесом.
На пятые сутки миновали границу с бывшим Казанским ханством. Вскоре показалась вдали, слева по курсу, и сама Казань – центр вассального Казанского царства.
Я надел татарский, шитый золотом халат, опоясался, не забыл и про тюбетейку. Почему я это сделал? Сам не пойму – видать, интуиция подсказала, и как оказалось, – не зря.
На траверзе Казани с двух сторон к ушкую подошли лодки с татарами. И хоть царство Казанское уже было под рукой русского государя, ясак – налог с товара – татары взимали исправно.
Только мытари казанские поднялись на палубу, как я выступил вперёд и заорал гневно, естественно – на татарском.
– По какому праву задерживаете меня, друга визиря?
Увидев золотое шитьё халата и услышав повелительный голос, татары пали ниц в поклоне.
– Прости, вельможа, по виду – судно урусское, досмотреть решили.
– Вон отсюда! – топнул я ногой.
Мытари, пятясь, очень шустро спустились в лодки и отплыли. Мои сотоварищи облегчённо вздохнули.
– Да ты хитрец, Юрий! Теперь понятно, почему одеяние басурманское взял. А что ты такое им сказал, что они – бегом с судна? Погоди, а язык? Откуда язык ихний знаешь? Ты же мне не говорил?! – засыпал меня вопросами изумлённый Ксандр.
– Потом расскажу – вспоминать не очень приятно, да был в плену татарском.
Когда удалились от Казани далеко, я снял халат, повесил в каюте. Довольный Ксандр руками бережно расправил на нём складки. В глазах его плясали весёлые чертики.
– Пусть повисит до обратного пути. Глядишь – деньги сэкономим на ясаке. А я уж, грешным делом, подумал – не скоморошничать ли на чужбине решил, а оно во как повернулось.
Мы продолжали плавание, держась вблизи других попутных судов. Такая осторожность не была излишней. Но не татар следовало остерегаться: торговый путь на Волге был «курицей, несущей золотые яйца», поэтому за нападение на купцов карали смертной казнью. Пошаливали волжские разбойники. Ходили среди купцов леденящие душу истории о нападении ватаг на одиночные ушкуи. Что оставалось делать незадачливому купцу, услышав грозный клич «Сарынь на кичку!»? Или спешно идти и лежать на «кичке» – палубе на носу судна, пока разбойники не закончат свой грабёж и уберутся, или… Я надеялся, что нас минует чаша сия: у нас не было вооружения, и потому мы старались быть поближе к другим судам.