Точно так же и в намерениях полковника Хауса не было никакой тайны. Ни для немцев, ни для англичан. Он лавировал между ними, а они эти уловки пытались использовать в игре между собой. Вот то, к чему стремилась Америка – было ясно, что, если уж ей позволили стать участником игры, то какие-то преференции она из этого извлечет, было также ясно, что преференции эти будут ей дарованы победителем, преференции же являются преференциями ТОЛЬКО И ТОЛЬКО в том случае, если мы берем их сами и берем силой. Преференции это то, что государства называют своими "интересами". Интересы, которые нам дарит другое государство, нашими интересами не являются ни в малейшей степени, это каждому дураку понятно. "Бери то, что нам негоже." Для отстаивания собственных "интересов" государству помимо прочего нужна еще и армия. Создать армию может только война. И вот здесь и появляется на свет то, что мы называем дипломатией, дело в том, что армию можно строить как на своей, так и на чужой войне. Это тоже понимают все, тут хитрости никакой нет.
Для того, чтобы немцы и англичане, воюя между собой, позволили Америке создать собственную армию, нужно было сделать так, чтобы кто-то из них был ВЫНУЖДЕН это сделать. Делов-то! Хаусу теперь оставалась самая малость – усилить одну из воюющих сторон с тем, чтобы другая сторона, ощутив не просто опасность, но близость поражения, позволила Америке создать армию и попыталась бы использовать эту армию к своей выгоде. УСИЛИВАЕМ ОДНУ СТОРОНУ, А ВОЮЕМ НА ДРУГОЙ. И Америка именно этим и занималась. Когда Англия в феврале 17-го при помощи Русской Революции резко ослабила Россию, Хаус тут же увидел в этом возможность вынудить Англию не только к тому, чтобы та позволила американцам заиметь армию, но и к тому, что Англия окажется перед необходимостью позволить этой армии воевать на своей стороне в Европе. Как только Англия решила Россию опустить, Хаус решил Германию поднять. Для этого полковнику и понадобился Троцкий.
В перестройку, в начавшейся и просто непредставимой сегодня пропагандистской вакханалии, которой сводили с ума трехсотмиллионный народ, среди прочих завиральных идей была озвучена и точка зрения маргинального в те годы "русского национализма" на события начала ХХ века. По вполне понятным причинам, в основе которых лежала та самая маргинальность, "русский национализм" декларировал (в вопрос, насколько искренне, мы сейчас углубляться не будем), что все, что происходило в мире в 1917 году, крутилось вокруг оси, которая называлась Россия, и что все мировые силы сошлись в схватке между собою, борясь за сомнительную честь как можно больше несчастной России насолить. Это не совсем так, а, если быть точным, то и вовсе не так. Суровая правда жизни состоит в том, что в начале 1917 года Россия, как независимое государство, была выведена из борьбы за место под солнцем, и если и представляла из себя интерес, то только и исключительно в немецком контексте. Самостоятельного, русского, так сказать, значения, Россия не имела и иметь не могла. И причина тому была банальна донельзя – России просто больше не было. Ни в каком смысле. То, что появившееся на месте России, на некоем, как сегодня принято выражаться, "геополитическом пространстве", НОВОЕ государство продолжало по инерции называть себя "Россией", Россией его не делало ни в малейшей степени. Точно то же положение существует и сегодня, когда уже "РФ" узурпирует и мусолит святое для каждого русского слово "Россия". И точно так же как и тогда, в 1917 году, сегодняшняя "РФ" самостоятельного значения не имеет и иметь не может, вместе с независимостью была отдана и возможность самим определять свою судьбу, тогдашняя "республика" и сегодняшняя "федерация" ценны лишь как гирька, которую бросает на чашу весов чужая, не русская рука.